Башня Вемовея. Душеспасательница - Анна Невер

Рича. Даруй им здоровья и долгой жизни. А еще прошу, помоги мне избежать искушений и остаться на верном пути. Верно поговаривают, Боже, что душеспасатели столько чужих чувств через себя пропускают, что становятся отчасти циничными. Вот и я не верю случайным порывам. Я очень не хочу обмануться. Милостивый, помоги мне не терять голову».

Напоследок святой батюшка благословил, окропил, и Полина покинула святую обитель.

* * *

Вемовей явился в кабинет с мягкими креслами за пять минут назначенного времени. Юная душеспасательница на сей раз явно пребывала не в духе. Холодно предложила присаживаться и повела разговор, задавая вопросы по своему треклятому списку. Она избегала его прямого взгляда и иногда закусывала нижнюю губу. Смотря на нее, такую невероятно красивую, но сосредоточенную, с чуть отстраненным взглядом серых глаз, Вемовей снова вернулся ко вчерашнему предположению.

– Каково ваше отношение к императору?

– Пусть себе царствует.

– А откуда вы родом, Вемовей?

– Западное побережье Лароссии.

– А конкретнее?

Некоторые вопросы повторялись из процедуры в процедуру и, если бы их задавал кто другой, Вем давно бы его послал в испод, но только не эту девушку.

– Поставьте прочерк, душеспас. Обойдутся.

– Хорошо. Вы планируете диверсию в училище?

– Диверсию – нет, а вот побег да. Хотя с недавних пор я уже не хочу спешить покидать это место.

Девушка все же посмотрела на него. Ненадолго. Прочитав что-то в его глазах, Полина опустила взгляд в свой блокнот, где делала пометки.

– Вы не спросили, – не удержался Вем.

– Что именно?

– Почему я не хочу торопиться.

Какое-то время она медлила с ответом, а потом призналась:

– Я знаю.

Прозвучало глухо. Под Вемовеем удивленно скрипнул стул. Вот как!

– Командир рассказал?

– Да.

– И вы меня теперь опасаетесь. Можете ничего не говорить. Я это вижу, – он невесело усмехнулся.

А чего он ожидал, в общем-то? После того поединка она, вероятно, считает его монстром, который и горло любому во сне перережет, не глядя. Эта тонко чувствующая девочка из доброй сказки не может полюбить такое чудовище, как он. И в чем-то она права…

Он много убивал, чтобы не быть убитым. Были и те, кого он лишал жизни с наслаждением.

Когда являлся советник императора Хи Зу, весь дворец впадал в страх. Советник любил приносить в дом генерала новые разработки из вэйноцеха и опробовать их на рабах. Слуги старались не попадаться ему на глаза. Вот и Вемовей, прежде чем подняться в комнаты Аная, миновав коридор, предусмотрительно выглянул из-за угла. Путь был свободен, но с генеральского крыла послышались испуганные возгласы, и среди них он узнал голосок Чень. И не смог уйти.

В зале охрана сгоняла ближайших слуг в толпу. Воспользовавшись суетой, Вемовей протиснулся к Чень и ее матери и встал рядом.

Когда из ажурных золотых ворот вышагнул генерал с советником, двадцать слуг принялись жаться друг к другу.

– Опять вы моих рабов решили портить, – скис лицом генерал, заметив собранную охраной советника толпу.

– Ничего, генерал. Вам доставят новых. То, что я на сей раз вам покажу, настоящий шедевр вэйноцеха.

Он вытянул вперед руку, демонстрируя кольцо на пальце в виде колючки чертополоха.

– Полюбуйтесь, мой дорогой генерал. На вид простецкое кольцо. Без единой нити вэи. Пустое, каким взглядом ни смотри.

– Хм, так и есть, – подтвердил Су Хазимо.

– А теперь смотрите. Ты, длинноносый, ну-ка иди сюда, – позвал он слугу из разносчиков, паренька с острыми лопатками. Тот упирался, но его выволокли пред очи хозяина охранники.

– Давай здороваться. Ну же, не дрожи, – и советник пожал его ладонь. А через несколько секунд слуга рухнул на пол замертво.

Хи Зу издал радостный возглас и потер ладони.

– Каково, а?! Где твой лекарь? Пусть скажет, от чего умер этот раб? Ай, ладно, я тебе сам скажу. Он скажет, что от разрыва сердца! Правда, это великолепно?! Кто следующий?

Стервятник и извращенец Хи Зу любил смотреть на смерть. Он вызывал одного служку за другим и впитывал в себя чужую агонию.

Слуги, обреченные на рукопожатие, падали к его ногам. Когда из толпы вырвали мать Чень, Вемовей мертвой хваткой удержал девушку на месте. Он зажал ей рукой глаза и прошептал: «Стой, не смей. Я отомщу, обещаю».

Тогда полегли пятнадцать человек, среди них девчонка лет восьми, которая была на посылках и как-то приносила Вему еду, когда тот еще не мог подняться в общую столовую после боя на арене.

Чень рыдала тогда беззвучно у него на плече. Ее брат жег палочки благовоний в храме, не возвращаясь из круговорота монотонных молитв.

А Вемовей в тот день понял, что вылезет из собственной шкуры, но зароет этого советника рядом с его жертвами.

Воспоминания пронеслись в его голове смерчем, будто возвращая его в прошлое. Вемовей поморщился. Полина теперь смотрела на него неотрывно, на ее нежное лицо будто наползли тени. Словно она взвалила на себя непомерную ношу. Ей рядом с ним настолько тяжело, насколько ему легко с ней. Захотелось встать подойти и провести по ее лицу рукой. По чуть хмурому лбу, потом по точеному носику, по сочным налитым губам, убрать пелену тревоги, которую он посеял своим присутствием.

– Мой вам совет, завершайте со мной, – хрипло произнес он.

Полина словно очнулась:

– Да, процедура окончена. Вы свободны.

Вем качнул головой.

– Вы не поняли, душеспас. Скажите начальнику вэйностражи, что вы сделали что могли. Смысла нет в дальнейших процедурах. Можете смело сказать: пациенту надоело, он молчит, как рыба. Пусть с меня спрашивает.

Он ободряюще кивнул ей и слабо улыбнулся. И пусть к нему вернутся кошмары, в которых он снова и снова бьется на арене, пусть прошлое снова задышит в затылок ледяным смрадным дыханием, а сумасшествие въедается в мозг, он выдюжит, иначе быть не может. Зато эта светлая, как ангел, девчонка будет жить без теней страха.

Вем поднялся и, бросив последний взгляд на Полину, покинул кабинет.

* * *

Как только парень закрыл за собой дверь, душеспасательница быстро прошла к фарфоровому умывальнику за шторкой. Там ее все же вырвало, затем еще раз. Полегчало, но надолго ли? Нужно срочно в рысарню и лететь к лесистым холмам и ручью. Сегодня Полина не рассчитала своих сил и взялась за узел, который таил в себе настолько злую темную энергию, что она ею отравилась.

Позже рысак поднял ее в небо. Прижав горячий лоб к мохнатой шее крылатой рыси, она старалась не потерять сознание. Выпасть из седла ей не грозило, наклад удержания бы не дал. Но рысак вернулся бы обратно в училище,