В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

пристрелим нескольких…». Потом совсем неразборчиво. Стало немного тише, а может, голоса погромче, я узнал капитана Морино… «нет… вы с ума сошли…» пауза и вновь он «я не отдам такой приказ… не позволю…». Какая-то возня. Шум многих голосов. Затем тот, первый голос «рядовой… арестуйте капитана…сэр, вы обвиняетесь в… сдайте оружие сэр… не глупите…». Несколько хлопков. Выстрелов. Я понимаю, что случилось в той комнате. Понимаю, почему прозвучали выстрелы… Тело капитана нашли уже потом, когда разгребали завалы, когда искали и остальные тела. Надеюсь, там, наверху (указывает на потолок), он занял достойное место среди таких же, как он, сбившихся с пути, но вовремя остановившихся.

Помогло ли это тем, кого намеревались использовать в качестве живого щита? Конечно же, нет. Но душа капитана хоть немного очистилась, во всяком случае я хочу в это верить.

Мария Сиваль

– Для кого-то война закончилась, когда перестали греметь орудия, для кого-то в тот момент, когда входная дверь дома открылась и на пороге появился их отец, брат или муж, ушедший давным-давно на фронт. Для других конец войны это возвращение на родину или в покинутый дом…

Для меня она окончилась у здания столичного суда, 2 июля по общему календарю. Тёплый, солнечный день, ставший жирной точкой в моей личной войне. Не столько с «настоящим» противником, сколько с собственным разумом и воспоминаниями.

Послевоенный Самуи ещё даже не начал залечивать раны, на это уйдут жизни целых поколений, он просто старался избавиться от всего, что напоминало о горьких событиях и разрушенных судьбах. Избавиться от непрошенных гостей и порядков, установленных ими.

В те дни вереницы разнообразных кораблей уносили прочь солдат Союза, домой, туда, где их кто-то, как я думаю, ждал. Они покидали планету под хмурыми взглядами коренных жителей, опустив головы, по большей части молча, подавлено. Всё реже и реже кого-то из них можно было встретить на улице. Сносились полевые госпитали, очищались загаженные пляжи и острова, служившие им временным домом. Тяжело больным, конечно же, разрешили продолжить лечение, о них как и прежде заботились, но, встав на ноги или получив разрешение врача, они садились в шаттл и отправлялись на орбиту. Там ими занимался центр распределения. Их ждал путь домой.

Сложно описать, как изменился наш тропический рай, за время войны. Мне даже показалось, что море стало не таким голубым и прозрачным. Возможно, так и было. Океаны пострадали от рук человеческих и варварских методов ловли их обитателей, покрылись масляными пятнами от тысяч и тысяч двигателей, что приводили в движение стада стальных монстров, именуемых сейнерами. Глубоководные шельфы, утыканные буровыми платформами словно пиявками, день за днём загрязняли морскую воду продуктами своей жизнедеятельности. Загрязняли и теперь, когда большую их часть бросили, углеводороды стали не нужны, персонал покинул их, не позаботившись о консервации скважин. Посчитать урон, нанесённый биосфере планеты, не могут до сих пор.

Суша, пожалуй, пострадала меньше, сильнее пострадали жившие на ней люди. Упадок экономики, разрыв торговых связей, безработица, нехватка элементарных товаров первой необходимости, политический и культурный кризис. А также, растерянность людей, позволивших захватить свой дом и их стыд друг перед другом. Всё это только предстоит преодолеть. Вдобавок ко всему, правительство сделало вид, что они не виноваты в случившемся. Некоторые сбежали, пока была возможность, некоторые инициировали разбирательства, расследования и бесконечные дебаты, стараясь возложить вину на других, или набрать политический вес, в новой ситуации. Люди реагировали на это вяло. Понимая, что это их общая вина. Слова политиков больше не имели над ними власти, им не верили и не доверяли. Политическая система рассыпалась в труху, лишившись электората, утратив легитимность и устойчивость. Избиратели не хотели её восстановления, они хотели очистить свой дом и помочь соседу очистить свой. Предстояло много работы, и люди делали её не по принуждению или за деньги, а по своей инициативе, безвозмездно, проявляя взаимопомощь и поддержку.

Но как и бывает всегда, кто-то должен понести наказание. Так уж устроены люди. Вчерашние враги, приложившие одинаковые усилия для развязывания конфликта, «после» начинают деловито искать способы найти виновных. В одночасье позабыв обиды или взаимные претензии, жмут друг другу руки, садятся за стол переговоров, и отдают на откуп тех, кого по их мнению, не жалко, кем можно пожертвовать в угоду толпе, попутно обеляя себя. Вот тот, кто виновен в преступлениях, кричат они. Факты вылезли наружу! Личное обогащение, преступные приказы, искажение действительности, перегиб на местах! Это они сделали то-то и то-то, они плохие, они…они…они… Глупо говорить, что толпа не хочет этого, ещё как хочет! Хочет своими глазами увидеть виновника всех несчастий и услышать его последний вздох. Так ей будет легче. Так не нужно думать о собственной вине. Проще сказать – «они»!  Конечно, я не совсем права, действительные преступники и их пособники существуют и должны понести наказание. Это справедливо. Это необходимо. Я лишь говорю о безнаказанности самой системы, породившей и позволившей им творить ужасные вещи… она останется прежней.

Тогда в Сети часто упоминались судебные процессы, аресты и имена людей, объявленных в международный розыск, по обвинениям в военных преступлениях, убийствах, воровстве или превышении своих полномочий. Их было много. За ними следили, находя утешение, что виновники найдены и будут наказаны. Громкие дела, ужасающие подробности, свидетельства зверств и их жертвы… Я старалась не слушать и не видеть подобного. Сейчас уже поздно говорила я себе. Где вы были раньше?

Но одна новость, касающаяся меня лично, всё же привлекла моё внимание. В столице начинался судебный процесс над генералом Макридом, обвиняемым сразу по нескольким статьям. И бывший Союз и Метрополия и даже наши местные власти предъявили ему свои обвинения, быстро создали комиссию и собрали доказательства, намереваясь устроить публичные слушанья на открытом процессе.

– В чём его обвиняли?

– Во всём подряд. От коррупции до превышения полномочий и торговли людьми. Три стороны нашли множество причин посадить его на скамью подсудимых, а вместе с ним и нескольких его подельников. Многие обвинения были достаточно серьёзными. Такие, как похищения, вымогательства или торговля человеческими органами. Этот эпизод рассматривался отдельно и ему уделялось самое пристальное внимание. Как официальный представитель Союза, генерал в том числе, руководил медицинскими службами и всем, что касалось этой сферы. Почти как главный врач самой большой больницы в современной истории. Любое медицинское учреждение на Самуи, каждый врач, медсестра или сиделка подчинялись ему. Тут-то он и нашёл свою золотую жилу. Органы, так необходимые многим богатым людям как в Метрополии, так и в колониях. Чёрный рынок и контролирующие его люди, щедро платили нашему генералу за сердца