В шаге от бездны - Дмитрий Михайлович Гаркушенко

о себе и о дочери, имею ли я право говорить другим, пусть даже детям, что им надлежит делать? Я никогда не принимал решений. Скорее поддался панике, покидая дом. Затем судьба свела нас с мистером Пэном, и он взвалил на свои плечи бремя принятия сложных решений, я лишь подчинялся. Теперь на меня смотрело двадцать пар глаз, а я молил Бога, чтобы появился кто-то ещё из взрослых, уверенным голосом прокричал «прячьтесь» или «бегите за мной» или что-то в этом духе и стал «главным». Отдал приказ, чёткий и верный. Но почему-то, кроме меня, здесь были только дети. Где же все? Вертелось у меня в голове. Прошло уже довольно много времени. Им пора появиться…

Юнхэгун не строили, больше подойдёт слово «долбили» или «рыли». Всего несколько зданий, сложенных из камня, теснились на уступе скалы, обнесённые такой же каменной стеной, остальные помещения монастыря были, по сути, пещерами, выдолбленными в скальной породе, в глубине горы. Когда мы сюда попали, нам даже пришлось краской делать указатели на стенах, ориентиры и подсказки, чтобы не запутаться в переплетении переходов и залов. Стрелка или условное обозначение направления и функции помещения помогали нам ориентироваться. Ума не приложу, для чего строители изрыли внутренности горы и создали уйму пустых пещер. Живущим тут монахам столько не требовалось. Они пустовали, создавая подземный лабиринт, где с лёгкостью можно потеряться. Возможно и сами обитатели этого места не знали точного плана расположения всех ходов и коридоров. Они пользовались основными, обжитыми и функциональными, остальные никто не посещал, многие двери, ведущие к ним, не открывались долгие годы, если вообще открывались с тех пор как, Юнхэгун покинул последний строитель.

Так уж случилось, что я оказался первым, кто добрался до «детской». Единственным, кто был рядом в это время, кому не пришлось вскакивать с постели и впопыхах натягивать одежду, тратя время на непослушные штаны или поиски рубашки. Единственным, кто мог помочь этим детям. Из коридора появился дым, едкий, густой. Он клубился вдоль потолка и повалил в комнату. Я машинально закрыл дверь, но он просачивался сквозь щель между дверным полотном и откосом. Звуки стрельбы стали тише. Нужно было действовать. Вот только как? Это не мои дети, я не в ответе за них. И дело не в том, что я не хочу им помочь. У каждого из них есть родители, они наверняка спешат сюда, на помощь им. Что бы ни произошло, они придут. Кто бы на нас ни напал, как бы смертельно опасно это ни было, взрослые их не бросят. А дыма было всё больше и больше, кто-то из детей закашлялся. Конечно, нужно было уходить отсюда. Но тогда их родные не будут знать, где они и появившись обнаружат пустые кровати и брошенные вещи. Запаникуют. Бросятся на поиски и, возможно, потеряют драгоценное время.

Всякий у кого есть дети, сможет привести вам хоть один пример их сообразительности и удивительной решимости, в моменты, когда взрослые, отягощённые опытом прожитой жизни, слишком подверженные стереотипам, страхам и сомнениям, не способны принять решение. Их мозг не затуманен лишними мелочами и привычками. Он работает быстро и прямолинейно. Находит нужное решение легче. Простое. Незамысловатое, но верное. А ещё они – всё понимают, как бы ни думали о них взрослые.

Честно признаюсь, в ту ночь правильное решение принял не я, а парнишка четырнадцати лет, крикнувший остальным «одевайтесь» и указавший мне на шкаф, стоявший у дальней стены. Когда я к нему подошёл, он открыл дверцу, часть задней стенки держалась на одном гвозде или шурупе. Он легко отодвинул её в сторону. За ней был узкий проход, уходящий в темноту. Он посмотрел на меня снизу вверх, коротко кивнул и бросился помогать остальным. Его «решение» прочистило мне мозги, избавило от сомнений и придало сил действовать. Теперь я не колебался.

Через несколько минут мы шли по тёмному и пыльному коридору, освещая себе путь единственным ручным фонариком. Оказалось, они давно нашли этот проход, прикрытый шкафом и тайком от взрослых «изучали» эти заброшенные катакомбы.

– Вам не пришлось их уговаривать? Они просто пошли за вами?

– Не пришлось. Вы бы видели их суровые, решительные лица. Они прекрасно понимали грозящую опасность. Естественно, хотели оказаться рядом со своими семьями, но в данной ситуации, приняли решение позаботиться о себе самим. В конце концов, мы убегали от стрельбы и дыма, спрятаться не самая плохая идея. А там взрослые разберутся с проблемами и найдут их.

– А вы не пытались выяснить, что происходит?

– Я думал об этом, конечно же, хотел. Меня беспокоило, что стрельба раздавалась в помещениях самого монастыря. Если на нас напал внешний враг, то как он смог так быстро очутиться в самом центре нашего прибежища? Нападение извне, не могло пройти так молниеносно, пусть мы и не солдаты, но уж заметить приближающегося противника, по единственной дороге к Юнхэгуну наши люди смогли бы. Значит, враги были внутри монастырских стен. Только кто? Вывод очевиден! Сопротивление. Но почему? И зачем? Этого я не знал. Чтобы узнать, что происходит, нужно было идти туда, где стреляли, найти мистера Пэна или остальных, но сделать это можно только в одиночку, а бросить детей я не мог.

Я спросил у того парнишки, как далеко они заходили, есть ли здесь выход наружу, он ответил, что скоро мы упрёмся в запертую дверь, открыть которую они пытались, но не смогли. До этого мы проходили мимо коротких ответвлений коридора, заканчивающихся запертыми дверьми, я инстинктивно дёргал за ручки, но они не поддавались. Всё заперто. На замки. Не вспомню, как долго мы шли. Часто останавливались. В полной темноте сложно ориентироваться, сложно следить за минутами, единственный источник света лишь слабо указывал путь, дети жались поближе к этому дёргающемуся жёлтому кругу в голове нашей колонны. Я сказал им держаться за одежду впередиидущего и посматривать за тем, кто идёт следом. Думаю, наше путешествие длилось не более двадцати минут, но могу ошибаться. Как и предсказывал мальчик, наш путь закончился у совершенно такой же двери, какие мы встречали ранее. Сколоченная из толстых досок, массивная, с внушительным замком. Я тогда подумал, сколько же весит связка ключей от всех этих дверей, уж больно много их было в монастыре. Да ещё и все заперты, видимо, кто-то из монахов питал особую любовь к порядку и правилам – если есть замок, он должен быть закрыт.

Скорее ради приличия я дёрнул за ручку. Дверь неожиданно поддалась, чуть слышно скрипнула и сдвинулась. Немного. Тот же мальчик, державший фонарик, вопросительно посмотрел на