Я еще Скелет? Не прикалывайтесь! Книга II - Паркер Прах

«Элара, ты остаёшься здесь. Твоя задача — удержать особняк любой ценой. Это наш главный актив, без него мы ничто».

Она кивнула, понимая логику.

«Лиандри», — обратился я к младшей эльфийке. — «Ты самая быстрая и мобильная из нас. Отправляйся к складу. Подполье — наши союзники, но они не маги. Твоя огневая мощь может стать решающим фактором».

— А ты? — спросила Лиандри.

«Я иду в шахты. Это наш главный производственный центр и там самая многочисленная часть армии. Именно там нас могут разгромить по-настоящему».

Элара глубоко вдохнула, собираясь с силами.

— Я дам вам десять секунд. Не больше.

Она влила в защитный барьер колоссальное количество энергии. Щит мгновенно расширился, его поверхность засияла ослепительным светом. Несколько вражеских заклинаний, летевших к особняку, вдруг отскочили при контакте с усиленным барьером и вернулись к отправителям. Атакующие на мгновение растерялись.

— Сейчас! — крикнула Элара.

Я и Лиандри рванули к выходу. За порогом нас встретил передовой отряд — дюжина головорезов Гольдштейна в потрёпанных доспехах. Они явно не ожидали такой контратаки.

Лиандри не стала терять времени на разговоры. Её руки взметнулись вверх, и каскад цепных молний обрушился на врагов. Запахло озоном и паленой плотью. Половина нападавших рухнула на землю, корчась от боли, остальные в панике бросились искать укрытие.

— Ха! Вот это я понимаю — тёплая встреча! — расхохоталась она, явно входя в раж.

Я действовал по-другому. Времени на затяжной бой не было — каждая секунда промедления могла стоить жизни союзникам. Активировав связь через Сеть, я приказал скелетам-охранникам двинуться клином. Они врезались в растерянных головорезов как неживой таран, сминая строй и создавая проход.

Командир отряда — рыжебородый человек с топором — попытался перехватить инициативу.

— Стой, костлявая мразь! — заревел он, замахиваясь на меня оружием.

Я уклонился от его удара и нанёс точный укол мечом в стык между нагрудником и поножем. Клинок вошёл легко, словно в масло. Командир рухнул, хрипя и хватаясь за рану, а его подчинённые при виде падения лидера в шоке застыли.

Весь бой занял не больше минуты. Мы не стали добивать разбегающихся врагов — главной целью было выиграть время для Элары, чтобы она успела восстановить оборону особняка.

— Ну что, красавчик, — Лиандри подмигнула мне, стряхивая искры молний с пальцев. — Увидимся через часик? Или через два, если эти дурни окажутся настолько глупы, что будут давить нас не считаясь с потерями.

Она растворилась в тенях, направляясь к складу со скоростью ветра. Я же, не оглядываясь на тлеющих врагов, устремился в противоположную сторону — туда, где мои шахты нуждались в защите.

Я нагнал отряды врага у входов в шахты задолго до заката. Двигаясь через знакомые переходы между скалами, я добрался до наблюдательного пункта на склоне холма, откуда открывался хороший обзор на все три основных входа в мои производственные туннели.

Картина, которая развернулась передо мной, подтвердила худшие опасения. Все входы были оцеплены значительными силами — я насчитал не менее сотни бойцов в полных доспехах и примерно столько же головорезов Гольдштейна в их характерной потрёпанной экипировке. На позициях стояли осадные платформы с магическими орудиями, а группы магов в синих мантиях готовили заклинания для обрушения туннелей.

Моей первой реакцией было желание немедленно атаковать. В шахтах находилась большая часть моей армии, а главное — весь аппарат добычи аметита. Потеря этого означала крах всего бизнеса.

Но затем я заметил знамёна. Чёрные знамёна с серебряной медвежьей головой — символ городской стражи. А вот это было настоящей проблемой, ведь это была не просто банда головорезов Гольдштейна. Получается, это была официальная операция городских властей!

Прямое нападение на представителей власти со смертельным исходом оных, означало бы объявление войны всему городу. Это было нелогично и крайне невыгодно. У них были ресурсы, которых у меня не было — регулярная армия, маги гильдии, поддержка населения. Нахрапом было действовать нельзя, поэтому я принял решение наблюдать и собирать информацию.

Но то, что я увидел дальше, можно было назвать театром абсурда.

Офицер стражи — молодой мальчуган с наглым лицом торжественно выступил вперёд. В руках у него был официальный свиток с печатями, который он развернул перед входом в ближайшую шахту. Там неподвижно стояли несколько моих скелетов-охранников, их пустые глазницы безучастно глядели на происходящее.

— Именем мэра Готорна и согласно закону о пресечении незаконной добычи ресурсов, — громко прокричал офицер, его голос эхом отражался от скал, — данное предприятие объявляется закрытым! Прекратите незаконную деятельность и сложите оружие!

Головорезы Гольдштейна, стоявшие позади официальных стражников, не скрывали насмешек. Некоторые открыто хохотали, наблюдая, как их офицер обращается с торжественными требованиями к безмолвным костям.

— Эй, кости недоглоданные! — крикнул один из бандитов. — Вы слышите? Офицер с вами разговаривает!

— Может, они глухие? — подхватил другой, провоцируя новую волну смеха.

Я намеренно не отдавал скелетам приказ реагировать. Пусть думают, что имеют дело с обычной, безмозглой нежитью.

После того как офицер закончил зачитывать свой указ и не получил никакого ответа, люди Гольдштейна ринулись вперёд. И тут обнажилось истинное лицо этого так называемого официального мероприятия.

Вместо того чтобы опечатать шахты и провести должное расследование, бандиты с жадностью накинулись на оборудование и склады готовой продукции. Я слышал их возбуждённые голоса:

— Ого, гляди сколько руды! Эта одна тележка на рынке на пару десятков золотых потянет!

— А кирки-то какие! Качество отменное, совсем новые ведь, такие можно легко перепродать!

— Всё бери, что не прибито! Босс сказал — наша доля с захваченного!

Стражники стояли в стороне и безучастно наблюдали за откровенным грабежом. Офицер даже не пытался остановить мародёрство, лишь нагло улыбался.

В этот момент в моём сознании произошёл фундаментальный сдвиг. Несколько истин стали мне ясны абсолютно очевидны.

Похоже, я был вне закона по определению. Не потому, что нарушил какие-то правила, а потому, что сам факт моего существования противоречил их порядку. Для них я не был личностью с правами — я был вещью, аномалией, помехой. Закон явно был не на моей стороне.

Эта власть фактически являлась моим прямым врагом. И сейчас она пришла не для того, чтобы навести справедливый порядок или защитить чьи-то интересы. Она пришла уничтожить всё, что я построил, и отдать плоды моего труда тем самым ублюдкам, которые паразитируют на ней.

Попытки играть по их правилам были бы формой изощрённого самоубийства. Они нарушали собственные законы у меня на глазах, прикрываясь официальными печатями для откровенного разбоя. Мог ли я ожидать от них «справедливого суда»? Ответ очевиден.

Следовательно, эта система подлежала либо игнорированию, либо уничтожению. Договариваться с ними было всё равно что вести