Реинкарнация архимага 3 - Сергей Александрович Богдашов

— Конкретнее, сударыня, — сухо попросил я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Случись противостояние, мы вдвоём против неё можем и не вытянуть.

— Тот, кто заказал покушение на майора в Царицыне, теперь интересуется и вами, штабс-капитан. Впрочем, и раньше интересовался. Ваши зелья, выходы к Куполу и артефакты… они видят в них угрозу. Орудие влияния, которое они не контролируют. Ожидайте визита. Скоро.

— Почему вы нам это говорите? — встал Удалов, его лицо стало жестким, как в бою.

Женщина подошла к окну, отодвинула край занавески и выглянула на улицу. А после… одним движением пальцев создала Купол Тишины.

— Потому что их методы мне… противны. И потому что хаос, который вы устроили в их рядах, выпустив того ифрита, был прекрасен. Я давно так не смеялась, — она обернулась. — Они боятся непредсказуемости. А вы, штабс-капитан, — самое непредсказуемое, что с ними случалось за долгие годы. Продолжайте в том же духе. Я не стану вам мешать. Удивите меня ещё раз.

Она кивнула и вышла так же бесшумно, как и появилась. Мы с Удаловым несколько минут молча смотрели на захлопнувшуюся дверь. Надо же, какой интересный визит случился…

— Ну что, Викентий Константинович, — наконец нарушил я тишину, подливая себе и ему арманьяка. — Похоже, наш саратовский курорт подходит к концу. Пора собираться обратно на заставу. Там, знаете ли, хоть и скучно, но как-то спокойнее живётся.

Удалов хмыкнул и поднял свой бокал.

— За спокойную службу на границе. Где единственная опасность — это твари из аномалии, а не дамы в вуали с предупреждениями.

Мы выпили. Было ясно, что наша светская идиллия закончилась. Но я не мог отказать себе в удовольствии. Я достал записную книжку и с довольным видом поставил в ней галочку.

— Что это? — спросил Удалов.

— Так, подсчитываю итоги. Ордена — есть. Слава — есть. Состояние — начинаю копить. Производство артефактов вышло на приличный уровень. Невеста для вас, правда, пока не найдена… Но зато мы официально стали головной болью для могущественных врагов Империи. — Я удовлетворенно щелкнул обложкой записной книжки. — По-моему, командировка в Саратов прошла более чем успешно. Не находите?

— Да уж, развеялись изрядно… Пора и честь знать, — согласился со мной майор.

* * *

Возвращение на заставу после саратовского блеска празднеств было похоже на погружение в другую реальность. Яркие огни балов сменились тусклыми керосиновыми лампами, звон хрусталя — завыванием осеннего ветра в стенах частокола, а ароматы духов — едким дымом печей и запахом влажной шерсти солдатских шинелей.

Осень на границе вступала в свои права с безжалостной решимостью. Дожди, хоть и стали реже, но ночами сменились колючим мокрым снегом. Земля промерзла, превратив недавнюю грязь в каменистый, неприступный наст. Но это была лишь прелюдия. Все на заставе, от майора до последнего обозного, знали — главное испытание впереди. Зима.

Подготовка к зиме шла полным ходом, подчиняя себе весь уклад жизни. Вечерами в офицерском собрании, за кружкой горячего чая с ромом, разговоры вертелись вокруг одной темы.

— Дровозаготовки отстают, — хмуро докладывал штабс-ротмистр Васильков, разглядывая карту лесных угодий. — Бригада Мурашова вчера чуть медведя не подстрелила — косолапый уже берлогу ищет, злой, как черт. Пришлось отступать. Третьего дня снегом завалило нижний склад. Весь день расчищали.

— С сеном та же беда, — подхватил Львов, постукивая пальцами по столу. — Заготовили вроде бы с избытком, но если зима будет долгой и снежной, то с вывозом проблемы начнутся. К февралю предложим лошадям веники жевать. Надо успевать вывозить сено с покосов, пока их совсем не замело. Может, крестьян нанять?

— Нанимайте. А что с мукой? — спросил Удалов, откладывая в сторону рапорт. — Солью? Проверили запасы?

— Мука — шестьдесят бочек, соль — девять, — отчеканил я, заглянув в свою памятку. — По моим расчетам, должно хватить до середины января. Проживём, если только нас потом не отрежут от мира месяца на три. Но вот с медикаментами… — я сделал значительную паузу, — Тут, Викентий Константинович, провал. Йода, бинтов, хлороформа — всего в обрез. Если случится что серьезное, будем раны магией прижигать и водкой запивать.

В зале повисло невеселое молчание. Каждый понимал, о каком «серьезном» идет речь. Зима была временем не только морозов и метелей, но и повышенной активности мутантов. Голод и холод гнали их из глубин аномалии к человеческому жилью.

— Укрепили восточный участок частокола? — перевел разговор в практическое русло Удалов.

— Вчера закончили, — кивнул Васильков. — Снег мешал, но управились. Теперь там не частокол, а крепостная стена в миниатюре. И «сюрпризы» кое-какие штабс-капитан Энгельгардт установил.

Все взгляды обратились ко мне.

— Ловушки, господа, — пояснил я. — Примитивные, но эффективные. На растяжках — заклинания ледяного осколка. Не убьют крупную тварь, но ослепят и поранят. Плюс к тому я зарядил несколько десятков «шумовых» фокусов — сработают как сигнализация.

— И много ли на это маны потратили? — поинтересовался Львов с легкой насмешкой. — Не ослабеют они за неделю?

— Моя мана, — парировал я со сладкой улыбкой, — Это моя личная проблема. Зато наши бойцы будут спать чуть спокойнее. Если, конечно, их не разбудит вой очередного подранка, наколовшегося на мой «сюрприз».

В углу послышался сдержанный смешок. Львов насупился, но спорить не стал. Моя репутация после истории с ифритом и саратовских успехов была на недосягаемой для него высоте.

— Ладно, — Удалов подвел черту. — Васильков, договаривайся с лесниками, бери еще один десяток, но к концу недели норма по дровам должна быть выполнена. Львов, за сеном сам с солдатами съезди, проконтролируй. Энгельгардт… — он посмотрел на меня, — С медикаментами что делать будем? В штабе округа, ясное дело, только отпишутся.

— Уже решаю, Викентий Константинович, — успокоил я его. — Написал паре знакомых купчих в Саратов. Думаю, в обмен на небольшую скидку на следующую партию… э-э-э… средств гигиены, они организуют нам поставку. Частным порядком.

Удалов с облегчением вздохнул. Все в зале понимали, что «средства гигиены» — это те самые чудо — эликсиры, и что мое влияние простирается теперь далеко за пределы заставы.

Выйдя из собрания, я глянул на небо. Оно было тяжелым, свинцовым, предвещая новый снегопад. Воздух ещё с утра звенел от холода.

Застава жила в ритме, заданном приближающейся зимой: стук топоров, скрип полозьев, команды младших чинов. Здесь не было места салонным интригам. На заставе была суровая проза пограничной службы — дрова, сено, патроны и вечная готовность к бою. И, как ни странно, после саратовской суеты это ощущалось… правильно. По-своему, спокойно. По-честному. Потому что здесь враг был очевиден. Его не скрывает шелковая вуаль. Он приходит