Гарри Поттер и На самом деле - Михаил Владимирович Уткин

ощущал магию. Нет… МАГИЮ! Она наполняла меня, а я пытался подобрать слова которые, наконец, оформились. Я обернулся на с любопытством разглядывающего меня хозяина и сказал дрогнувшим голосом:

— Как будто выравнивается внешнее и внутреннее давление.

Флоримон всплеснул руками, закатывая глаза:

— Мерлин всемогущий… Это, наверное, самая прагматичная фраза, которую я услышал за всю жизнь от ребёнка, впервые входящего в магический мир!

Ощущение «выравнивания» совпало с появлением, наконец, окружающего мира. Площадка, мощëная камнем, оказалась в тесной пещере с низким потолком, а в паре десятков шагов развернулся огромный выход с резкими каменными изломами, похожими на то, словно гора распахнула пасть или некто могучий вырвался из сковывающей его пещеры в мир.

Зрительно же я удивлëнно понял, что вижу каждую грань каменного излома, каждую чешуйку слюды в камне, вижу каждый миллиметровый кристаллик кварца затаившегося в крошечном занорыше у самого пола. Тени, травинки у входа, да и сам Флоримон словно обрели дополнительный объëм, какое-то наложившееся сверху измерение, превращающее каждый предмет в произведение искусства, вырезанное резцом талантливого скульптора. Ветер, дунувший в лицо, принёс туманную сырость, пропитанную запахами трав, чётко различаемых нюхом, но не имеющих названия. Колыхнувшиеся волосы пощекотали лоб, и шрам-молния на лбу «охладился как-то иначе». Снаружи неслись трудные древесные скрипы и шелест, которые будили ощущение чего-то очень знакомого, понятного, а внутри продолжало что-то разворачиваться и укладываться, как я ощущал «должным образом».

«Да уж, если Роулинговский Гарри Поттер почувствовал всё это, шагнув на Косую аллею, расчёт Дамблдора на комплект правильных привязок был сто процентен.

Нахлынул восторг, похоже, к моим ощущениям добавились и природные гарриковские, захотелось, чтоб мир засиял ещё сильнее. Я поправил очки и сконцентрировал внимание на магии…

В глаза полыхнуло такое болезненное многоцветье, что было сродни удару в переносицу. Я отшатнулся, прикрывая глаза ладонью, а подбородок защекотала струйка крови, хлынувшей из носа.

Колдун издал удивлëнно озадаченный возглас и подхватил меня под руку:

— Что такое?

Я выдавил:

— Очки. Артефакт. Посмотрел на магию…

Перед глазами так и прыгали разнообразные световые пятна, но сквозь них было видно, как Флоримон разглядывал стёкла моих кругляшей, ставших совершенно чёрными. Он выдохнул и уже без всякой весёлой бодрости назидательно проговорил:

— Похоже, предохранители всё-таки какие-то встроены. Повезло. Добро пожаловать в наш мир, Гарри. Будь осторожен, потому что мы магические существа, и магия же может как помочь, так и вполне реально навредить. Посмотреть без навыков в такое устройство — это всё равно, что маглу глянуть в телескоп на Солнце. Выжжет глаза ко всем пиксям бесячьим! И маглу так же трудно будет вылечить глаза, как и магу коли их выжжет магией. Сними очки аккуратненько да припрячь пока. Пойдём пока в обитель, с неё проще начинать знакомство.

Глава 27. Призраки замка

Узкая каменная тропа, что вилась вокруг отвесной скалы, имела форму глубокого желоба. Где шла под малым углом — просто бурый твëрдый камень, покрытый тонкими трещинами. Где она вскидывалась круче, под ногами появлялись плоские плиты ступеней. Процесс переноса ног шаг за шагом полностью занял моё внимание минут на десять. Как раз через этот промежуток времени болезненная пятнисто-магическая круговерть в глазах, наконец, полностью прекратилась, позволив рассмотреть, кроме того, что под ногами, высокие ворота, распахнувшиеся при касании палочки хозяина. Гулкий скрип несмазанных петель прокатился эхом в глубину коридора и словно дал сигнал вспыхнуть на стенах факелам.

— Проходи, Гарольд.

Я потёр глаза и пробормотал:

— Только после вас.

— О том, что ты гость, я возвестил на входе в домен. Для замка дополнительные фразы не требуются. Но я понимаю, что моё маленькое тестирование будет ещё долго аукаться недоверием.

Я почувствовал, как губы растянулись в ухмылке, и проговорил:

— Думаю, недоверие и настороженность значительно полезней доверчивости и беззаботности.

— Гриффиндорцы бы с тобой поспорили, — хмыкнул колдун, шагнув вперёд, — не отставай только. Мне удобнее было бы тебя охранять, находясь позади, но ладно…

— От кого охранять?

— Ну, к примеру… — он вдруг остановился, подняв левую руку с открытой ладонью. «Это такое требование остановиться или он что-то сейчас сделает ею?» Я присмотрелся к участку стены, что он разглядывал, и обнаружил лёгкое колебание воздуха, словно там висело что-то прозрачное. Через пару мгновений прозрачность помутнела, и с леденящим воплем из стены вынырнула зубастая пасть, сотканная из тумана. Хозяин, не дрогнув бровью, шагнул вперёд и рассëк страшную морду невесть откуда взявшейся короткой саблей с лезвием длиной в локоть.

Вопль захлебнулся, половинки морды истаяли в воздухе, а на пол шлëпнулась лепëшка прозрачной дымящейся субстанции. А хозяин, наконец, договорил:

— …к примеру, от таких призраков. Они, в общем-то, не опасны, но достаточно неприятны.

Он присел на корточки, подцепил лепëшку лезвием и сунул в маленький горшок с широким горлом, после чего пристроил крышку, по периметру которой пронеслась искра, выписывающая замысловатые руны. Заметив мой озадаченный взгляд, хозяин пояснил:

— Оставленная на открытом воздухе эктоплазма минут через десять испаряется, а в зачарованном фиале да в Уэлсли-домене может храниться месяцами.

Дипломат из хозяина был плохой, но, рассказывая о практических вещах, он преображался. И прежде чем мы добрались до главного зала, выдал многое. В коридорах нам ещё трижды попадались призраки, на которых я реагировал всё слабее. Да, в общем-то, и не было особого смысла их пугаться. Все эти леденящие вопли, как объяснил Флоримон, были всего лишь ментальными атаками с целью добиться всплеска эмоции страха, сдобренного магией. Именно этот диапазон является лучшим питанием для призраков местных химер. Существо, на которого атака не направлена, не услышит ни звука, поскольку призраки в принципе не могут создавать звуковые колебания. Ещё я узнал, что хозяин призраков этих не уничтожает, а всего лишь развоплощает, лишая магии. Если этого не делать регулярно, они могут стать боггартами, что сущности значительно более неприятные и менее полезные.

И ещё я выяснил, что на Флоримона, в отличие от моей суровой тёти ведьмы, «повтор концовок предложений» прекрасно работает в качестве вопросов.

— Местных химер?

— Да, призраки домена Уэлсли большей частью происходят из уничтоженных некогда местных химер. Химеры — порождения магии, её неосознанные эксперименты, можно сказать. Природа создаёт мутантов под воздействием разных факторов. Магия же создаёт химер, по сути — магических мутантов.

— Неосознанные эксперименты?

— Да. Есть маги, занимающиеся химерологией, что проводят эксперименты вполне осознанные. И в стародавние времена удавалось создать весьма интересные экземпляры. До сих пор кое-где встречаются мантикоры, василиски, фениксы и прочая редкая самородная экзотика.

— Самородная экзотика?

— Да. Большая часть химер беспола, но некоторые творения самородны. То бишь являются