Назад в СССР: Классный руководитель, том 2 - Евгений Алексеев

— Ты вообще понимаешь, что ты сделал, щенок! — Мельников побагровел, схватил Игоря за грудки, притянул. — Если бы ее не нашли, она могла бы там погибнуть! Ты видишь, в каком она была состоянии⁈

— Это ей в наказание, что изменила мне, — Игорь спокойно высвободился, подошёл к зеркалу, поправил воротник рубашки, одёрнул пиджак. Вытащив маленькую расчёску, аккуратно пригладил волосы.

— Изменила? С кем? — нахмурился Кирилл Петрович.

— С Тумановым, конечно, — проронил холодно Игорь, развернулся и оперся о раковину. — Вы что думаете, Кирилл Петрович, они там в сауне «Войну и мир» читали? Вот, я нашёл там пуговицу от пиджака. Посмотрите у Туманова одной пуговицы не хватает.

Я машинально бросил взгляд на свой пиджак и действительно заметил, что нижняя пуговица отсутствует, осталась только ниточка.

— Туманов мог там быть с одной из наших девочек. Ничего особенного.

— Да⁈ А запах духов Марины, а ее волосы везде?

— Даже, если так! Ты не имел права шантажировать меня! Подвергать опасности мою дочь! Я выгоню тебя к чёртовой матери!

— Неужели? — Игорь хитро ухмыльнулся. — Выгоните? Не боитесь этого делать?

— Чего я должен бояться? Какого-то слизняка, мудака? Ты должен знать своё место!

— А вы, Кирилл Петрович, должны понимать, что ваше место зависит от меня!

У Мельникова вытянулось лицо, отлила вся кровь. Он стал бледным, губы посинели. Взгляд его, устремлённый на Игоря стал бешеным.

— Что ты, щенок, имеешь в виду?

— А то, Кирилл Петрович, что вы забыли о тех делах, которые мы с вами проделывали вместе? Латунные болванки, из которых делали чеканки, вы дали разрешение на их вывоз. Ещё я припоминаю, как вы получили стройматериалы для своей дачи. Там, кажется, был декоративный наборный паркет, предназначенный для реставрации усадьбы в Абрамцево? А теперь он у вас на даче? Ну, очень красивый. Что? Забыли? Сколько раз вы давали разрешение на строительство нужным людям? В обход решения комиссии? Сколько? Я место инструктора потеряю, может даже в тюрьму сяду. Лет на пять. А вот вы, Кирилл Петрович, если захотите меня утопить, утоните основательно. Уйдёте на самое дно! Имейте в виду, если меня убьют, то материалы о всех ваших делишках уйдут прямиком в ЦК! И как это поёт ваш любимый Высоцкий? «Прошёл он коридорчиком и кончил стенкой, кажется».

Мельников чуть осел, оперся о раковину рукой, схватившись за грудь.

— Какой же ты все-таки, отвратительный мерзавец, подонок.

— Да, наверно. Но вы прекрасно знаете, что я прав.

— Что ты хочешь от меня? — каким-то безжизненным, скрипучим по-стариковски голосом произнёс Мельников.

— Первое. Вы должны вычеркнуть Туманова из своей жизни и жизни Марины. Чтобы я его больше не видел! И ничего о нём не слышал! Никогда! Второе. Вы выплатите все мои долги.

— Хорошо. Я понял.

— Ну, вот и договорились, дорогой тесть. Я всегда вас уважал, как умного, дальновидного и понимающего человека.

Игорь похлопал по плечу Мельникова и с гордо поднятой головой вышел из туалета. Кирилл Петрович ещё пару минут стоял у раковины, смотрелся в зеркало, и я видел, как по его щекам с вылезшей седой щетиной скатилось две слезы. Но потом он встал и, по-стариковски сгорбившись, ушёл. Когда все стихло, я осторожно открыл дверь, выскользнул. Схватив пакет с булочками, рванул к двери. Но не выскочил сразу, а приоткрыл, понаблюдал, нет ли кого рядом, и лишь потом быстро вышел и двинулся к комнате администратора.

За столом сидел немолодой мужчина, перебирал бумаги, что-то подсчитывал на больших канцелярских счетах. Увидев меня, посмотрел вопросительно.

— Не одолжите пару листов бумаги? — спросил я.

Мужчина вытащил из папки несколько листков, выложил передо мной. И я, схватив их, поблагодарил и вышел в коридор. Постояв немного, прислушиваясь к гулкому стуку сердца, беспомощность и злость бесили меня. Я готов был убить Игоря прямо сейчас, задушить его. Но понимал, как это глупо. Сяду в тюрьму лет на десять, или того хуже. Черт возьми, ну почему мне на пути встречаются такие подонки?

— Ты чего так долго? — поинтересовался Сибирцев, когда я вернулся в зал, присел за стол.

— Живот прихватило, — придумал я первую-попавшуюся отмазку.

— А мне тут столько жратвы натаскали для ребят, прямо не унесу. Ты постарался?

— Да, а мне ещё пакет с булочками дали. Хочешь? — я выставил кулёк.

— Не хочу, обожрался, — похлопал себя по животу. — Ещё бы коньячка бы хорошего выпить. Или водочки. Хорошая тут выпивка была?

— Не знаю. Я алкоголь не пью. Но говорят, водка была так себе. А какой коньяк, хрен его знает. Хороший, наверно. А сигареты вон бери, — показал на блюдо, где лежали «Кент», «Мальборо».

— Нет. Я эту фигню заморскую не курю. Мягкие слишком. Я все больше по «Яве». Она так хорошо горло дерёт, и мозги прочищает. Не то, что эти дамские штучки.

— Смотри докуришься до рака лёгких, — предупредил я его.

— Да, типун тебе на язык, — беззлобно ухмыльнулся Сибирцев. — Давай пиши объяснительную, как этих двух несчастных избивал.

Я положил листок бумаги, вытащил ручку, быстро описал, как парни пристали ко мне, вытащили на веранду.

— Подпись поставь и дату, — предупредил Сибирцев. — На каждой странице.

Когда я закончил, перечитал, проверил все запятые ли на месте — порой с русским языком у меня были проблема. И передал майору.

— Какой у тебя почерк хороший, прямо, как на машинке. Каллиграфический.

— Такой почерк у идиотов бывает, — отозвался я.

— А чего ты такой смурной? — поинтересовался Сибирцев, взглянув на меня.

— Устал просто. Домой хочу. И хочу сказать: про похищение Марины забудь. Кирилл Петрович не будет просить дело возбуждать.

— Откуда знаешь?

— Не спрашивай. Просто учти. А насчёт Звонарёва все-таки подумай.

Сибирцев ничего не ответил, только скривился, аккуратно положил мои писульки в папку, которая лежала на столе.

— Олег! Нам надо ехать!

Я поднял глаза и увидел рядом Бориса, он держал в руках футляр с гитарой и мой полушубок. Тяжело вздохнув, я молча встал, оделся и взял гитару, понимая, что Мельников начал выполнять условие шантажиста Игоря и просто выгоняет меня, даже не позволив проститься.

— Пошли, — просто сказал я.

Но напоследок я пожал руку Сибирцеву, взял пакет с булочками и отправился вслед Бориса. Молча залез в машину