Вперед в прошлое 9 - Денис Ратманов

— Ты поговорила с ним? — гнул свою линию я. — Объяснила, что мы у тебя взрослые, сами себя кормим, и что не нужно лезть к нам с нравоучениями? Если он согласен не трогать нас, вести себя так, словно нас нет, то мирное сосуществование возможно. Если нет, мы перессоримся и возненавидим друг друга. — Я накрыл ее руки своей. — Любовь любовью, а жизнь — штука сложная.

— Конечно поговорила! — воспрянула мама. — Он согласен, и это ведь ненадолго! В смысле, он тут поживет недолго. Вася все понимает. Он на все согласен.

— Ладно, — буркнул Боря. — Пусть.

— Главное, чтобы он соблюдал договоренности, — подытожил я.

— Вася очень надежный э-э-э… партнер, — поручилась за него мама. — И слово держит.

Я заключил:

— Ты же понимаешь, что вся ответственность на тебе. Если он начнет не давать нам жизни, мы будем сопротивляться, он — злиться, ты — страдать. В итоге тебе придется выбирать между нами и ним. Представляешь, что это будет?

— Вы его плохо знаете! — Она с упреком посмотрела на Борю. — Если бы знали, так не говорили бы!

— Когда он собирается переезжать? — спросил Боря мрачно. — Давай не сегодня?

— Завтра в обед! — радостно сказала мама.

Подперев голову рукой, я наблюдал за ними и делал вывод, что только Боря догадывается, что его ждет, у него аж аппетит пропал. Но ситуация патовая: откажи я маме, буду виноватым, если что-то у нее не заладится — вдруг этот мужчина и есть ее счастье? Если соглашусь, выстрелю себе в ногу и буду терпеть Василия Алексеича. Но отсюда я все равно собирался переезжать в свой будущий дом, так что мир да любовь, кошка бросила котят. Если бы не память взрослого, ситуация могла бы стать трагической, а так есть надежда, что у мамы появится мужчина, способный о ней позаботиться.

Пока мама и Наташка щебетали, делясь женскими радостями, мрачный Боря ушел на кухню, уселся на табурет, скрестив руки. Я последовал за ним, прислонился к подоконнику и сказал:

— Если будет невыносимо, мы переедем.

— Хрен ли я из своей квартиры буду уезжать! — зашипел Боря и был прав.

— А если в том месте будет лучше? — закинул удочку я. — Если это будет большой дом, у тебя — своя комната, вода круглосуточно, все дела.

— И губозакатальники, — проворчал он. — Два. Если первый сломается, будет второй.

— Да пойми ты, мы все равно разъедемся, а так мама будет не одна. Да, мужик стремный, но ей нравится. У нас все будет хорошо, не дрейфь!

Боря посмотрел с надеждой.

— Так про дом правда, что ли⁈

— Пока нет, но в перспективе — да, — уклончиво ответил я.

Ко мне подбежал Лаки, попытался цапнуть за руку, и я принялся с ним играть. Коротконогий бурый комок с острым носиком сейчас больше походил на шпица, чем на будущую овчарку. Но лапы у него крупные — есть надежда, что он вырастет большим.

— Что, дружище, — проговорил я, повалив его на спину. — Скоро будем тебя переселять.

— Хотелось бы, — отозвалась мама, — чтобы поскорее. Он сегодня чуть покрывало с кровати не стянул и не подрал его!

А я впервые понял взрослого, который запрещает заводить живность безответственным отпрыскам: сперва все питомцу радуются, но очень быстро остывают и перекладывают обязанности по уходу друг на друга, а заниматься животиной в итоге приходится взрослому, у которого и так забот полон рот.

Позавтракав, мы занялись своими делами. Мама и Наташка смотрели индийский фильм, Борис слонялся по квартире, прощаясь со свободой. А перед сном Наташка добровольно и без истерик перенесла свои вещи на кухню, сложила под кресло, как в старые недобрые времена.

Наверное, она так воспрянула, потому что, во-первых, болела за маму, а во-вторых, теперь сможет легально оставаться на ночевку у Андрея. Нам с Борисом податься некуда, вот брат и грустил. Я твердо решил поговорить с будущим отчимом по-взрослому, по-мужски, обозначить, что наше место — не внизу пищевой пирамиды, и поставить условие, чтобы он не лез с нравоучениями, а мы не будем лезть к нему.

Засыпая, я мысленно прокручивал текст завтрашнего разговора, и не заметил, как провалился в сон и сразу же попал в комнату-куб с экраном, где показывают конец света.

Дыхание перехватило. Ничего не случилось, когда мы помогали людям пережить ледяной апокалипсис. Спасенная жизнь Мановара тоже не зачлась. Осталось два события: я дал добро, чтобы отчим пожил с нами, и Вера Ивановна с моей подачи осталась в школе.

Что повлияло на таймер? Неужели и правда хороший учитель — это фактор, кардинально влияющий на судьбы сотен детей? Но в той реальности Вера никуда не уезжала. Или играет роль появившаяся вероятность отъезда?

А может, Алексеич, останься он с Екатериной, наворотил бы нехороших дел?

Или вообще его переселение к нам — событие скверное, и сейчас начнется обратный отсчет?

Глава 22

В каждой шутке…

В прошлый раз таймер оживал, когда завертелась история со «славянами» — я правильно поспособствовал их ликвидации. А теперь, как и многие разы до того, вроде бы не произошло ничего из ряда вон выходящего. Или просто результат от многих дел суммируется?

Все равно ответа мне никто не даст.

На таймере застыли цифры 12. 03. 2032. Экран ожил.

Это место было знакомо до боли: мощеная диким камнем дорога вела к белокаменному дворцу с зелеными башенками. Левее за белым ограждением высились красные, зеленые, оранжевые, пестрые крыши музеев и теремов — Измайловский кремль, реконструкция разрушенного имения Романовых, популярное среди туристов, коих текла толпа в обе стороны. Приближаясь к экрану и исчезая, прошел выводок китайцев, восторженно снимающих русскую экзотику. Прошествовала дама в кожаном пальто с песцовым мехом, с любовью глядящая на черноглазого и седовласого мужчину в летах.

Запрокинув голову, дама повела плечами и кивнула наверх, и кавалер раскрыл огромный полосатый зонт.

Будто по команде, начали расцветать пестрые зонты. Две девчонки накинули капюшоны и рванули к архитектурному комплексу. Люди задвигались быстрее, и поток стал казаться более плотным.

Если развернуть камеру в другую сторону, то будет виден гостиничный комплекс Измайлово, в народе называемый «Абевегедейкой», я там