Источник душ - Вадим Кленин

– И как мы до нее доберемся?

– Единственный вариант – по системе вентиляции. Как ни странно, но она тут тоже есть. – Человек нарисовал неширокую линию над помещениями. – Они хоть и не люди, но поддерживать определенный комфорт без этой системы нельзя.

– Если твои подопытные не смогли пройти главный зал, от которого идут все ответвления, как ты узнал о других помещениях?

– Они не смогли его пройти, но обойти-то его им ничего не мешало. Прогрызли. Две сотни лет – огромный срок. Есть еще одно помещение, о котором я тебе не сказал. Именно к нему тянутся кабели из зала управления. Но его предназначения я понять не смог. Оно чем-то похоже на раковину улитки. Также закручивается, постепенно расширяясь.

Я молча оглядел всю эту схему. Что-то она мне напоминала. Кажется, хранилище какого-то казино, которое я видел в старом-старом фильме с симпатичными актерами в главных ролях. Хозяин казино практически сам им помог совершить ограбление. И главной проблемой было не выйти с деньгами, а наоборот – добраться до них.

«Бублик, глянь на стену в том месте, где ее прогрызли насекомые. Что скажешь?»

Собака не стала язвить или брюзжать, а молча встала и деловито подошла к участку стены, больше похожему на дуршлаг. Через секунду он практически уткнулся носом в металл, пытаясь что-то разглядеть в темноте ходов, оставленных тараканами, а потом резко отпрянул. После чего случилось неожиданное. Верхняя часть его головы съехала в сторону и начала перестраиваться, в конце концов превратившись в широкий металлический конус с выставленными вперед и в стороны шипами разных размеров. Бур, когда-то бывший мордой Бублика, выехал вперед и начал неторопливо внедряться в дырявую, словно голландский сыр, поверхность, очень противно повизгивая.

Металл, казавшийся непробиваемым, быстро сдался. Меньше минуты потребовалось Бублику, чтобы пробить внешний слой и упереться в камень. Дальше дело пошло легче: он начал водить мордой из стороны в сторону, расширяя и углубляя проход. Рев в закрытом помещении стоял такой, что казалось, будто мы перенеслись в цех, где испытывали сверхновые космические двигатели. Или в кабинет дантиста, к аппарату которого прикрутили усиливающие звук динамики.

Псевдо-Гагарин даже зажал уши. Все оставшиеся в комнате тараканы, к удивлению, не разбежались, а с большим интересом смотрели на происходящее и как будто даже обсуждали картину друг с другом. Такое ощущение, что они приценивались к питательной ценности тех камешков, которые выпадали благодаря усилиям нашего хвостатого бура.

Кстати, в породе действительно было что-то занимательное. В тусклом свете периодически мелькали разноцветные искры: то желтоватые, будто там были вкрапления необработанных алмазов, то красные и зеленые. Знаний по геологии благородных камней у меня был самый мизер. Но даже я тогда понимал, что одновременного присутствия вкраплений таких разных камней, как алмазы, рубины и изумруды, в одном месте просто не могло быть.

И тем не менее, они были здесь. Псевдо-Гагарин подобрал несколько отскочивших кусочков породы и, изучив их более пристально, подозвал к себе своих подопечных. Когда группка подбежала, он положил перед ними три куска породы и указал на них пальцем. Что именно он говорил, расслышать было невозможно. Но практически сразу живая колышущаяся масса быстро накрыла эти предметы и очистила от лишних примесей. Псевдо-Гагарин положил их к себе на ладонь, рассмотрел и показал мне.

Нет, это не были те самые драгоценные камни, которые характерны для Земли. Да, они имели разные оттенки, но больше походили на стекло. Вероятно, молнии, порожденные блуждающими магнитными полями Луны, периодически действуют и внутри самой планеты-спутника. И в месте ударов электричества в породе образуются кристаллики разного цвета – в зависимости от наличия примесей.

Видимо, дела узников, располагающихся в герметичном каземате, не сильно интересовали змееголовых. Змеи были настолько уверены в невозможности побега, что несмотря на грохот, который тут стоял, они так и не заглянули в наши камеры.

Из-за своих размышлений я не заметил, как в помещении снова стало тихо. Очнувшись, я в ужасе повернулся в сторону лифта, но к моему облегчению, там пока никого не было. Оказалось, что Бублик наконец-то пробил достаточно широкий лаз, и мы можем покинуть наш каземат. Что мы с псевдо-Гагариным, разумеется, тут же и проделали.

Не успел я выбраться из прохода, как что-то громкое рухнуло впереди.

«Я, кажется, всё, – сообщил наш четвероногий бурильщик. – У меня один процент заряда остался. Отрубаюсь, чтобы не потеряться».

Я рванулся к телу друга, но тот перестал реагировать: не отвечал на сообщения и не откликался на попытки его растормошить.

– Самый настоящий герой, – сказал космонавт. – Пожертвовал собой, чтобы пробить нам дорогу.

– Мы его не бросим, – сказал я. Подошел к Бублику, вывернул его конечности и соединил. Получившиеся благодаря этому лямки сделали из тела нашего спасителя подобие рюкзака, который я повесил себе на спину.

Краем глаза заметил, что брови псевдо-Гагарина взлетели вверх, но вопросов не последовало. Космонавт направился в противоположный угол нового помещения и прикоснулся к стене. Немедленно вспыхнул свет. Вместо идеально чистых стен, я увидел покореженный металл с темными подпалинами в самых разных местах. Такое ощущение, что когда-то здесь было серьезное сражение.

Псевдо-Гагарин увидел, куда направлен мой взгляд, и пояснил:

– Однажды появился шанс сбежать, и я постарался им воспользоваться. Раньше ведь тут хозяйничали две пары.

Он на миг замолчал, и я удивленно посмотрел на псевдо-Гагарина, раскрывавшегося совсем с другой стороны.

– Нас неплохо учили защищать свою жизнь и страну, – не без гордости сказал мужчина. – Раньше в нашу камеру была дверь, а после того случая они ее замуровали и провели лифтовой канал.

Он еще на пару мгновений замолчал, а потом сказал:

– Ладно, нам пора наверх.

И направился в сторону лестницы.

Глава 16. Галерея катаклизмов

А русский оказался силен. Его жалкий внешний облик был обманчив. По упорству, стойкости и духу настоящего бойца, которые он демонстрировал при подъеме по довольно крутой лестнице, человек напоминал, скорее, нас, синтетиков. Нам нет особой разницы, идти по равнине или подниматься в гору. Усталости мы не чувствуем. Ну разве что аккумулятор садится чуть быстрее при особо