Бесприданница - Лара Барох

Дальше он начал задавать примерно те же вопросы, что и сестра. Останусь ли я с ними, не разорву ли помолвку? Пришлось повторяться и рассказывать о своих страхах. На примерах показывать, что одна я в этом мире не выживу. Ну взять хотя бы молитву. Я же ни единой не знаю! И любой храмовник заподозрит во мне неладное. А мне это надо? Да упаси Всевышний!

— Я открылась, потому что доверяю вам. И не хочу обманывать. А еще по-прежнему желаю нашему королевству свободы и процветания. — Распалялась и приводила все новые аргументы в свою пользу. Но по лицу барона видела, что он насторожен, и кажется, мне не верит. — А как бы вы поступили на моем месте? — И этим вопросом я попала “в яблочко”.

Барон Варди округлил глаза и уставился на меня как рыба, выброшенная на берег. Даже моргать забыл. Он долго что-то обдумывал, переводил взгляд на траву и бревно, что лежало у наших ног. И наконец присев на него, закрыл лицо руками.

— Я бы жизни лишился от непонимания. Да что уж там, от страха. — Наконец произнес он.

— Вот и я почти так же. Но благодаря семье и вам я нашла смысл жить дальше. А сейчас просто продолжаю делать то же самое. Для меня ничего не изменилось после нашего разговора. То есть моего признания. Хотя… нет, мне стало легче жить. Пропал страх быть внезапно раскрытой. А еще я очень благодарна вам всем за поддержку. — У и меня и правда, будто гора с плеч свалилась. Сложно было скрывать свои знания. Кроме того, подозрительность баронов, буквально на пустом месте сводила с ума. А сейчас — все! Я открылась. Пусть обдумывают услышанное и привыкают ко мне такой.

Жених взял мои ладони в свои и поцеловал. Признал невесту? Или извиняется за недоверие?

— Вы станете моей женой?

— Да!

Глава 59

Мы собрались в рекордные четыре дня. Со времени моего признания о попаданстве, ко мне изменилось отношение только Гуллы и барона Варди. Сестра буквально не спускала с меня глаз, с любопытством наблюдая за каждым моим шагом. Видимо я для нее была кем-то на уровне неведомой зверушки. Благо, что агрессии она не проявляла, только интерес. Но за ней практически неотступно следовал Тюггви, и когда она уж очень откровенно «зависала», тихонько ее одергивал.

А вот жених каждую свободную минуту старался оказаться рядом. Он выспрашивал все о моем мире, но нередко интересовался отношениями между людей. Про устройство быта рассказывать было трудно. Потому что я зачастую не знала как объяснить строение того или иного предмета. Вот например стиральная машина. Функции известны, но как программируется, как это все работает? Поэтому и рассказы сводились к общим определениям.

Что же касается отношений между людьми, здесь все гораздо проще. Потому что несмотря на разность миров и времен, людьми двигали одни и те же цели. Повкуснее поесть, помягче поспать да получить почет в обществе.

Кроме того, я заметила, что жених, с утроенной силой начал за мной ухаживать. Однажды привез отрез добротной шерсти на платье. Перед отъездом вручил шкатулку из камня с драгоценностями.

— Это наши фамильные. Матушка просила вам передать. — Пояснил он.

В качестве подарков также были небольшая голова сыра, копченая четверть косули или небольшого оленя, солидный кувшин душистого меда и другие продуктовые яства.

В ответ я дарила венки из осенних трав, передавала букеты из веток деревьев для госпожи Лагерты. А для барона Свана отправила пару матушкиных досок с выженным рисунком и объяснила как этого добиться. Работа не сложная, вдруг придется по вкусу старому барону?

Утром, в день отъезда поднялась невиданная суета. Грузили сундуки с добром. Интересно, откуда столько набралось? По моим соображениям, взять следовало, только то, что подарил Тюггви. Но матушка распорядилась иначе. Да и кухарка старательно сложила и проложила пушистыми ветками весь скраб. Ну пусть будет. Не мне же тащить? А старикам так проще. Они вроде как кусочек прошлой жизни с собой забирают.

И вот наш караван из шести телег с сундуками, запасами еды в дорогу и каретой, где сидели мы вчетвером, двинулся в дорогу. Тюггви и барон Варди ехали верхом, последний и пригнал семейную карету. Кухарка с няней заняли места в телегах.

Едва тронулись, как меня, и судя по влажным глазам, не только меня, одолели воспоминания. Миновали мост. И вот, вдоль дороги столпились наши работники, кричали прощальные слова и махали руками. Я смотрела в проем, заменяющий окно и вспоминала, как все начиналось. Какие сомнения бродили в умах, и опасности, о которых нам вскоре предстояло узнать. А сейчас — целое отлаженное производство. Знай, работай и наслаждайся! Пожинай плоды своего труда, так нет — опять едем преодолевать новые трудности. А они тяжелее будут, чем строительство лесопилок.

Далее мы заехали проститься к соседям. Телеги поехали прямо, а мы, в сопровождении нескольких воинов, свернули в лес, и проехав совсем немного, очутились в деревне. Неказистые домики, с крышей из мха или травы, точь-в-точь такие, как в нашей деревне. Только вот эта была раза в два побольше. И дом баронов находился не на отшибе, как наш, а в центре деревни. Первый этаж дома выложен из камня, второй и третий — деревянные. По размерам, совсем не много больше нашего.

Карета остановилась. С двух сторон распахнулись дверцы и Тюггви с бароном Варди помогли нам выйти. На крыльце стоял барон Сван, поддерживаемый Лейвом.

— Проходите в дом. — Старческим голосом пригласил хозяин. Да, он сильно сдал, со времени нападения на нас. Но вместе с тем, остался таким, каким я его запомнила в последнюю встречу. Да, старик, но хуже ему не стало. Цепляется единственной рукой за Лейва, но спину старается держать ровно. Смотрит подслеповатыми глазами, но с любопытством.

Прошли в дом. Планировка такая же как у нас. Напротив входной двери — лестница на второй этаж. Слева — кухня, справа — гостевая зала. Туда нас и пригласили. Большой стол в центре, стулья вокруг. Камин, стрельчатые окна. Отличало дом соседей от нашего, лишь достаток. На полу раскинуты шкуры животных, на стенах — чучела голов животных. Рядом огромный по размеру щит. За ним я с легкостью могла бы спрятаться целиком. А возле щита — два скрещенные меча, по размеру предназначенные явно для великана.

Между тем к нам вышла госпожа Лагерта и поприветствовала. А вот ее горе как будто не коснулось. Настолько она