Ожерелье дракона - Татьяна Андреевна Бердникова

Ответить задетый за живое мужчина не успел, получив неожиданную помощь.

– Ничего ты не знаешь, – Джон пошатнулся и, ухватившись за стол, нахмурился в сторону девушки, – Мистер Молле спас мне жизнь, когда мы были врагами. Думаю, не ошибусь, предположив, что он достаточно благороден, чтобы не бросить этих глупцов на верную погибель.

Арчи только вздохнул. Принимать на себя лавры благородного героя ему категорически не хотелось.

***

Снаружи было громко. Дракон бушевал вовсю, выдыхал пламя в отскакивающих и поливающих его пулями людей, бил хвостом, как разъяренный кот и то и дело попадал им по стенам древнего строения.

Арчибальд, бесстрашно вышедший на крыльцо, сжимая в руке новое оружие, чуть склонил голову набок. Ему вдруг стало любопытно.

– Либо эта тварь и вправду выражает гнев Мика… – задумчиво выговорил он, – Либо он ее не контролирует.

Мысли имели под собой твердую основу – замок мужчина полагал законной обителью Владыки мертвых, и был несколько удивлен тем, что тот позволяет своему «питомцу» громить его, не пытаясь помешать или остановить. Или-или, хотя есть еще и третий вариант… Молле сузил глаза. А что, если… божок что-то задумал? Ему он о своих намерениях не сообщал, да и к чему богу делиться планами со смертным! Но, если он что-то задумал, если все это часть его плана… Работы предстоит больше, чем можно предположить.

Хвост чудовища пролетел прямо над его головой. Арчи, пригнувшись в последний момент, ловким прыжком преодолел несколько низких ступенек до земли и, оказавшись на оной, осторожно выпрямился, окидывая взглядом происходящее.

Сразу становилось ясно, что действовать предстоит с максимальной аккуратностью – злить монстра еще сильнее было бы явно плохой идеей. Следовало осторожно коснуться ожерелья острием своего необычного оружие, чтобы срезать его, не задев зверя, и… Вот черт. Забыл проверить остроту лезвия.

Пользуясь тем, что монстр его пока не замечает, Арчибальд слегка склонил гуандао и осторожно потрогал лезвие. Оно было острым, но не настолько, насколько ему бы хотелось. Пожалуй, с его помощью можно было разрезать тряпку, разрубить дерево… но вот разрежет ли оно ожерелье из чешуи неизвестной твари, еще большой вопрос.

– Чего ты медлишь? – шепот, почти шипение из-за спины заставило его досадливо поморщиться. Этой девчонке явно не хватало воспитания, а у него не было времени поучать ее. Какая жалость.

– Вон зверь, у тебя в руках эта штуковина – действуй! – продолжала шипеть Нэйда. Арчи хотел даже ответить, как вдруг услышал крик. Испуганный крик девичьим голосом, раздавшийся откуда-то с той стороны, куда была обращена морда дракона.

Молле нахмурился. Голос он узнал и, хотя и не питал добрых чувств к дерзкой мексиканке, почему-то не хотел видеть или слышать, как ее убивают.

Шагая вперед, он со злостью подумал, что Нэйда права и следовало бы просто уйти, оставив фанатиков разбираться с последствиями своей сумасшедшей «веры». А еще он подумал, что совершил в жизни много проступков и, пожалуй, теперь ему надо попытаться перекрыть их добродетелями. Спасением идиотов из пасти дракона, например.

Он успел пройти ровно пять шагов, полностью поглощенный своими мыслями. На шестом его, позволившего себе самонадеянно отвлечься от происходящего, сбил с ног и отбросил к стене тяжелый драконий хвост.

Арчибальд отлетел, ударяясь спиной о стену и, глухо ухнув, сполз вдоль нее на землю. На губах ощущался вкус крови, и мужчина даже не мог понять, разбита у него губа или же нос; левая рука мерзко дрожала, а правая продолжала стискивать рукоять гуандао. Оружие, по счастью, не пострадало.

Уперев его набалдашником в землю, Молле, не обращая внимания на испуганные возгласы слева – Нэйда и Джон не рвались принимать участие в битве, но переживали сполна, – кое-как поднялся и сжал левую руку в кулак, чтобы унять дрожь. Спина болела нещадно, а дрожь в руке наводила на неприятные подозрения о каких-то повреждениях в позвоночнике. Впрочем, ноги двигались нормально, да и правая рука оставалась вполне дееспособной. Значит, можно вступать в полноценный бой.

Он шагнул вперед, старательно не обращая внимания на боль в спине. Было не до нее, его цель находилась перед ним, яростно размахивая хвостом.

Еще один удар, на сей раз замеченный, мужчина пропустил над собой, ловко присев в последний момент. Позвоночник пронзило болью, и он скрипнул зубами, приказывая себе терпеть.

– Остановись.

Голос разнесся над окружающим замок лесом. Остановились все, исключая разве что монстра, яростно шипящего, рычащего и плюющегося пламенем.

Молле приподнял голову. Голос он узнал.

– Мик?

– Зачем тебе жертвовать собой, Хищник?

Их разговор слышали все, но никто не решался вмешиваться. Небезопасно перебивать бога, пусть даже и маленького. Тем более, что сейчас размеров Миктлантекутли никто не знал.

– Эти люди пришли сюда сами, – продолжал бог, – Эти люди совершили много грехов!

– Я тоже совершил их немало.

– Против меня! – загремел голос, – Они грешили против меня, против моей воли! Я не желаю, чтобы ты приходил ко мне, остановись!

Хищник прищурился, словно пытаясь разглядеть источник звука. Голос доносился, похоже, из-под земли, из того самого подземелья, где ему довелось побывать, но ответы его бог слышал. Ну, или, по крайней мере, хотелось надеяться, что он их слышит.

– Дать тебе убить их? – Арчибальд насмешливо улыбнулся, – Кажется, ты говорил, что не вмешиваешься в людские дрязги.

– Они умрут! – вновь загремел голос, – Придут ко мне! Стараниями моего друга, этого существа…

Бьянка поодаль испуганно вскрикнула и закрыла рот рукой. Понять ее труда не составляло: одно дело выходить против чудовища, хаотично поливающего все и всех огнем, и совсем другое – знать, что именно тебя оно намерено убить. Что бог, которому ты поклонялась и которого обожала, избрал тебя жертвой себе, и что спасение твое в руках убийцы…

Молле упер гуандао набалдашником в землю и, держась за него, выпрямился. Темные глаза его горели.

– Почему мне кажется, что ты боишься, как бы я не срезал с твоего «друга» ожерелье?

Бог замолчал. Молчал он долго, так долго, что мужчина уже начал думать, что Мик решил закончить разговор, но тут голос зазвучал вновь.

– Никто не смеет… касаться ожерелья. Не смей!

Он наконец-то ответил прямо на прямой вопрос. Что ж, это уже хорошо – значит, разговор все-таки обоюдный. Значит, он не говорит сам с собой, слушая речь божка.

– Или что?

Он снова умолк, по-видимому, перебирая варианты расправы. Арчибальд не сомневался, что таковых у кровожадного ацтекского божка наберется немало и, в общем-то, не слишком хотел знать,