Призраки Пянджа - Артём Март

— Т-с-с-с-с… — протянул я, приложив палец к губам, — не дергайся.

— Сашка… — тихо прошипел Мартынов и тут же зашипел на Тенька: — Не дергайся, падла! Сказано тебе, не дергайся! Ни то шею сверну!

Потом Витя снова глянул на меня:

— Делать-то что будем? Если он скоро не придет, они что-то заподозрят!

Я обернулся. Вновь прислушался к разговору оставшихся в сарае «дембелей» и их старшего.

— Ты, Ташкент, видимо, до конца не понимаешь, во что ввязался, — услышал я приглушенный голос старшего, — не дошло до тебя еще, что взад-назад повернуть никак нельзя.

— Зато дошло, что мы можем тут все полечь! — ответил ему Ташкент.

— Послушай Чифира. Он часто говорит: «пан или пропал». Вот только это нам сейчас и остается, — сказал старший.

— Д-а-а-а, — протянул Чифир, — пан или пропал!

Я снова глянул на Тенька. Тот уже немного подуспокоился и перестал дергаться, но все еще глубоко и нервно дышал. А потом, внезапно, указал взглядом куда-то в сторону окна. Потом еще раз.

Тенёк хотел мне что-то сказать. Его взгляд говорил мне: «Выслушай, кто бы ты ни был. Выслушай, но знай — я буду молчать. Не выдам вас».

Конечно же, я ему сразу не поверил. Хитрый ублюдок мог закричать и спугнуть своих дружков. А этого мне было совсем не нужно. И тем не менее я сказал:

— Витя, он хочет нам что-то сообщить.

— Брешет, скотина! Хочет своих предупредить!

Я задумался на мгновение. Прикинул, какое у этого Ташкента сейчас положение. Потом ответил:

— Нас больше. Они не решатся вступать в перепалку. Попытаются уйти. А этот так и так у нас останется.

— Ну и что⁈

— А то, — я заглянул Теньку в глаза, — что он прекрасно знает — его бросят, не задумываясь. Если придется.

Тенёк торопливо закивал.

Тогда я хмыкнул. А потом достал из ножен кортик, висевший на ремне. Стараясь не демонстрировать Теньку «парадность» своего оружия, приложил острие к его шее. Сказал:

— Пискнешь — тебе не жить. Зарежу как свинью. Понял?

— Сашка… Ты что задумал? — недовольно спросил Мартынов.

— Дай ему сказать.

— Что?

— Он хочет что-то нам сказать. Дай ему это сделать.

— Набрешет!

— А это мы уже потом решим, — сказал я.

Мартынов несколько мгновений решался, а потом, наконец, освободил Теньку рот.

— Я… я вас узнал… — проговорил Тенёк, борясь с собственным дыханием, — вы те самые погранцы, с ДК… Так?

— Что ты хотел сказать? — ответил я. — Только давай быстрее, а то мой друг старший сержант заткнет тебе глотку обратно.

Тенёк покивал.

— Он… Старший… Арсен Саакян… Он подводит нас под могилу… А я… Я хоть и не самый хороший человек всегда был, но помирать за чужие резоны не хочу…

— Складно плетешь… — прошипел Мартынов.

— Тихо ты, Витя, — осадил я Мартынова, потом обратился к Теньку: — Ты чего хочешь? Живым остаться хочешь?

Тенёк будто не сразу понял, о чем речь. Он только округлил глаза и несколько раз растерянно моргнул.

— Хочешь, я спрашиваю?

— Д-да… Хочу… — быстро-быстро закивал Тенёк.

— Хорошо, — я тоже кивнул, — сделаешь, как я сказал, — останешься живым. А сбежите — тебе все равно несдобровать. Про склад завтра в пятнадцать ноль-ноль мы знаем. И теперь кто надо тоже узнает. Понял?

— П-понял…

— Хорошо, — сказал я и спрятал кортик, — значит, слушай сюда…

* * *

— Все, договорились? — строго спросил Саакян у опустившего взгляд Ташкента, — кончили все эти свои бабские сопли?

Ташкент глянул на Арсена исподлобья. Буркнул:

— Договорились.

— Ну и хорошо, — Саакян откинулся немного назад, чтобы снять напряжение с раненой ноги.

Потом помассировал колено.

— Теперь обсудим детали. Бак у вас полный? Сколько литров слили?

— Четыре канистры по десять, — вклинился вдруг Чифир, — тридцать литров залили в машину. Десятка осталась.

— Хорошо, — кивнул Арсен. — Должно хватить. Так, сейчас я вам во всех деталях обрисую, как устроить диверсию. От плана ни на шаг. Ясно? Ни влево, ни вправо. Иначе все — кирдык.

— Ясно, — пробурчал Ташкент.

— Мужики, — вдруг промычал Колода, уставившийся в окошко, — а Тенька-то че-то долго нету. А?

Здоровяк высунулся на улицу, огляделся. Потом глянул на остальных и пожал плечами.

— Не видать его нигде. Ни слыхать. Как испарился.

Арсен нахмурился.

Лицо Ташкента вмиг стало перепуганным. Он кинулся было к окну левой стены, но так же, как Колода, выглядывать побоялся. Несколько мгновений он пытался всматриваться в ночную темноту.

— А я говорил… Говорил! — залепетал Ташкент испуганно.

— Так он же, видать, проверяет! — нервно рассмеялся Чифир, — видать, бродит вокруг сарая, высматривает что-то!

Арсен тяжело, с хрустом в костях, встал.

— Говорю ж! Загребли! — запаниковал Ташкент, — загребли нас! Тенька уже вяжут, небось! Надо…

— Молчи, ссыкло, — с отвращением перебил его Саакян, — молчи, кому сказано? Всем тихо. Без паники.

Он обвел взглядом всех троих. Потом торопливо спрятал карту в карман.

— Значит, слушайте…

Никто так и не узнал, что именно им нужно слушать. Не узнал, потому что Арсен не закончил.

Скрипнула и распахнулась дверь черного хода. Внутрь зашел перепуганный, белый как смерть Тенёк. Все, как один, обернулись к нему.

— Хана, братцы, — на выдохе сказал Тенёк, застыв как завороженный, — загребли нас. Снаружи облава.

Глава 25

Я пронаблюдал за тем, как Тенёк вошел в сарай.

После того как мы его взяли, а потом отпустили, я приказал группе разделиться на две. Первая — группа захвата, состоящая из Уткина, Нарыва, Мартынова с Сагдиевым, а также двух милиционеров, затаилась у обоих входов в сарай. Милиционеры, вооруженные ПМ, должны были следить за окнами.

Вторая группа — «командная», в составе Алима, Гречкина и меня самого, засела на некотором отдалении от сарая, за шлакоблоком, сложенным в десятке метров от самого здания. Отсюда нам открывался отличный обзор на строение, и в то же время мы в любой момент могли прийти на помощь основной группе.

И все же я рассчитывал на то, что силового штурма как такового не будет.

— Ты… — Гречкин, держа папиросу в