Мученик - Энтони Райан

Сержант, бывший искатель убежища из Каллинтора по имени Прадер, выглядел немного по-злодейски — узкое лицо с маленькими глазками и необыкновенно заострённые зубы, которые он оскалил в полуухмылке:

— А награда-то за это будет, капитан? — спросил он.

— Благословение Леди, — ответил я, а потом придвинулся и проговорил тише: — и серебряный соверен тому, кто его свалит.

Услышав с другой стороны стены новый рёв труб, я сжал рукой закрытое кольчугой плечо Прадера и добавил:

— Если этот знатножопый сдохнет, то всё закончится. Помни это. — Сержант ухмыльнулся ещё шире и отбил костяшками по лбу, а я развернулся и побежал к лестнице.

— Стройся! — крикнул я, добежав до двора, и два отряда вытянулись по стойке смирно. — Они уже идут, и прихватили с собой герцога. Устроим-ка ему тёплый приём, а?

Я позволил им немного посмеяться, а потом выстроил таким же полумесяцем, как и днём ранее, и после этого подошёл к Уилхему.

— На этот раз всё будет не как вчера, — практически прокричал я ему из-за окружающего грохота битвы. — Какое-то время мы продержимся, убьём, сколько сможем, но рано или поздно придётся отойти в башню. — Я показал на Эвадину, стоявшую со Вдовой возле огороженного загона, который служил теперь конюшней. — Когда отдам приказ, задачей Гвардии будет увести её в башню, чего бы это ни стоило. Тащите её, если придётся.

Уилхем глянул в сторону Эвадины и начал было кивать, но замер, и его глаза расширились.

— Только не опять, — выдохнул он.

Повернувшись, я увидел, как Эвадина выводит Улстана из конюшни, а конь уже осёдлан и снаряжён к битве толстым стёганым одеялом, которое укрывало его от шеи до крупа. К тому времени как мы с Уилхемом подбежали к ней, она уже взобралась на жеребца и направила его к подъёмному мосту.

— Миледи… — начал я, встав на пути Улстана.

— Не беспокойтесь, капитан, — оборвала она, застёгивая ремешок на шлеме. — Будьте уверены, я знаю, что делаю.

— Герцог, — выпалил я, осознав, что мне сложно составить связное предложение из-за полного смятения и нарастающего страха. — Брешь…

— Элвин, — нетерпеливо и сердито сказала она. — Ты настолько доверял мне, что отправился за мной сюда. Поверь же моим словам, что я быстро проеду через эти ворота и предам герцога Алундии давно заслуженному правосудию. — Она подтянула ремешок шлема и взяла уздечку, улыбнувшись нам с Уилхемом. — И для меня станет большой честью, если вы оба будете меня сопровождать.

Она повернулась к солдатам на подъёмном мосту и резко выкрикнула команду:

— Опустить мост!

— Отставить! — крикнул Уилхем, махнув рукой солдатам на лебёдке, и повернулся к Эвадине. — Эви, это безумие…

Уилхем всё кричал на неё, а она не обращала на него внимания, не отводя глаз от солдат у моста. Они в замешательстве переминались с ноги на ногу, переводя взгляд с неё на меня.

— Капитан? — спросил крупный парень, главный на лебёдке, терзаемый страхом, отражение которого я видел на лицах всех солдат, видевших это. Я знал, что они задавались тем же вопросом, что и я: «Неужели Помазанная Леди нацелилась на второе мученичество?». Впрочем, меня захватила спокойная, умиротворённая уверенность на лице Эвадины — так она вела себя перед Полем Предателей, и это сильно отличалось от роковой мрачности перед бедствием в Ольверсале. Сегодня она умирать не собиралась.

— Вы слышали приказ Леди, — рявкнул я крупному солдату и отошёл с дороги Улстана. — Опустить мост.

Протесты Уилхема заглушил грохот опускающегося моста. Эвадина тепло улыбнулась мне, а потом ударила Улстана пятками, пуская его в галоп. Она промчалась через ворота, копыта скакуна прогрохотали по доскам подъёмного моста, а когда они застучали по твёрдой земле, Эвадина повернула налево и скрылась из вида. Вдова без промедления побежала за ней следом, оставив меня смотреть на изумлённое, разъярённое лицо Уилхема. Его гнев достиг таких высот, что я сильно удивился, что он не врезал мне, а хмуро побежал залезать на свою лошадь, крикнув Гвардии следовать за ним.

— Стройся на марш! — крикнул я, побежав обратно к отрядам во дворе. — По пятеро в ряд. Алебардщики вперёд. Пикинёры вторые, кинжальщики третьи. Шевели жопой! — добавил я, пнув замешкавшегося пикинёра, который, как и многие, разинул рот и ошеломлённо стоял. Этого хватило, чтобы они зашевелились, и перед брешью быстро выстроилась узкая колонна. Я встал во главе, вытащил меч и приподнялся, чтобы посмотреть через кучу трупов, по-прежнему там лежавших. Алундийские воины перестраивались в ответ на невидимую угрозу, хотя несложно было разгадать её природу. Глянув в сторону моста, я увидел, как Уилхем во главе Гвардии галопом мчится через ворота. Я решил, что им понадобится меньше минуты, чтобы добраться до алундийцев и до схватки, уже разразившейся у них на фланге.

— Как только мы пройдём, алебардщики бегом за мной в сторону знамени герцога! — крикнул я собравшейся колонне. — Пики и кинжалы, разделитесь налево и направо и атакуйте их фланги!

Я никогда не любил произносить речи или увещевания, находя подобные представления несколько неловкими, даже в таких случаях, как этот, но момент требовал чего-то. До сего дня я не уверен, откуда взялись мои следующие слова, поскольку они слетели с моих губ без пауз и размышлений. Знай я, как часто мне придётся слышать их в будущем, и при каких обстоятельствах, наверняка бы не сказал ничего.

— Живём за Леди! — крикнул я, подняв меч над головой. — Бьёмся за Леди! Умрём за Леди!

Солдаты ответили немедленно, и настолько точно эхом повторили мои слова, что со стороны могло бы показаться, будто они репетировали несколько дней.

— Живём за Леди! Бьёмся за Леди! Умрём за Леди!

Когда я повернулся и бросился в брешь, мне пришлось лезть по алундийским мертвецам. Я про себя вознёс хвалу грохоту битвы, который заглушал треск костей и хлюпанье плоти, когда закованные в сталь ноги погружались в вонючий ковёр. Выбравшись из него, я перешёл через ров по неровной дорожке из наваленного камня и оказался перед дюжиной, если не больше, алундийских воинов. Всё их внимание было поглощено сценой, разворачивавшейся сзади от них. Я не мог полностью разобрать её через качавшуюся чащу копий, и лишь мельком увидел Эвадину верхом на Улстане, который вставал на дыбы и молотил копытами, а всадница прорубалась через барьер военных в доспехах. Пока я смотрел, в атаку бросилась Верховая Гвардия. Лязг и грохот битвы зазвучали ещё громче, и тут со стороны знамени с чёрным медведем в центре алундийских рядов раздался резкий нарастающий звук трубы. Воины вокруг меня подняли алебарды