Паладин. Свет и Скверна IV - Илья Романов

Сказано — сделано. Мы сконцентрировали всё внимание на правой стороне тела Долгорукова. Целители один за другим теряли сознание и оседали на плиточный пол палаты. На ногах остался стоять лишь Сергей Михайлович и Леонид, но последний уже походил на высушенный, бледный труп. Пот струился по его лицу тяжёлыми каплями, но старый целитель не сдавался и сражался за своего господина.

Когда всё было кончено, а я приказал остановиться, Сергей подхватил потерявшего сознание коллегу и уложил его на соседнюю кушетку. Другие целители также заняли постели, а я тяжело выдохнул и смахнул пот со лба.

— В-виктор… — хрипло просипел Долгоруков, на мгновение открывший глаза. — П-получилось?..

— Почти, Михаил, — кивнул я устало. Руки мои дрожали от истощения, а энергии в печати почти не осталось. — Тебе придётся пройти через это ещё раз.

Он не ответил и уснул, но на лице его промелькнула улыбка. Уставшая и болезненная, но улыбка.

— Это было невероятно, господин… — прошептал вымотанный Сергей Михайлович и, сглотнув ком в горле, дополнил: — Прошу вас, расскажите, как вы это сделали… Я-я должен знать! Прошу вас!

Я устало посмотрел на старого целителя и увидел, что Леонид уже пришёл в себя. Сознание он потерял на короткий промежуток времени и сейчас нас слушал. Поэтому-то я не удивился его словам:

— Если позволите, ваша светлость, я бы тоже хотел услышать…

— Хорошо, — принял я решение и кивнул. — Но сначала вам и мне нужно отдохнуть, а затем поговорим. Раз нам придётся повторить процедуру, то вам будет полезно узнать кое-что…

Глава 23

Мощные, монотонные удары молота по наковальне прокатывались эхом, отражались от стен и стихали. Угли пылали в горне, в воздухе стоял удушающий жар вкупе со стойким запахом пота и металла.

В помещении, заставленном оборудованием для кузнечного ремесла и зачарования, трудился лишь один человек в тёмном фартуке и перчатках.

Со своим невысоким ростом, широкими плечами и мышцами, перевитыми жгутами, будто стальные канаты, он походил на голема. Полностью седая борода, достигающая почти до самой груди, в которую были вплетены кольца и золотистые нити. Острым, пронзительным взглядом он всматривался в заготовку, хмурил густые седые брови, отчего морщины на его лице становились похожи на крупные расселины.

Ударив по раскалённой заготовке на наковальне молотом, он отвлёкся и обратил взор своего единственного серого глаза на меня. Второй закрывала чёрная повязка, которую этот человек никогда не снимал, скрывая ужасный шрам.

— Господин, — пробасил он, отложив молот. — Я ждал вас завтра.

Похоже, из-за работы старый кузнец потерял счёт времени. Мне это знакомо.

— Завтра уже наступило, Торстейн, — невозмутимо произнёс, рассматривая кузницу крепости. Уютную, небольшую, где могли работать от силы пара человек. Но больше пока что и не нужно, а вот секретность очень даже. — Как твои успехи?

Ответил он не сразу. Хмурясь, старый кузнец закинул заготовку в угли, снял рукавицы и обтёр лицо влажной тряпкой, что до этого плавала в ведре с ледяной водой.

— Сносно, господин. Ваши записи многое мне открыли, но даже моего опыта недостаточно, чтобы понять всё. Требуется больше времени.

Услышать от этого человека столь много слов было отчасти чем-то необычным. Не любил Торстейн разговаривать. Людей он тоже не любил, а аристократов и вовсе терпеть не мог. Выходец с далёких норвежских земель предпочитал разговорам свой молот, а словам — пламя горна. Его вербовка — одна из самых сложных задач, которой занимался мой род по укреплению своих позиций и развития. Что примечательно, Торстейна посоветовал именно Михаил. Со слов Долгорукова, на его памяти было очень мало из ныне живущих мастеров, кто смог бы с ним сравниться в кузнечном деле и зачаровании. Меня в свой список он тоже добавил, а вот Торстейн там давно.

Мне нужны были хорошие, нет… лучшие мастера, чтобы в будущим снарядить братьев Ордена Паладинов. И этот человек подходил по всем параметрам. За одним исключением — он жил в другом государстве.

Так как же он оказался здесь и даже при своей нелюбви к аристократам, пошёл под мою руку? Всё просто — я буквально спас его. Точнее, спас его внука и внучку, которые про собственного деда и знать не знают. Один клан очень сильно захотел себе умелого, но очень гордого кузнеца во служении. Вот только способ выбрал глава этого клана неверный, а именно — давление силой на оставшихся потомков, которые являлись сиротами. Тогда-то ко мне и явился Михаил, что прибыл на лечение, а заодно и на разговор. Долгоруков знал, что мне нужны специалисты, которые не будут много болтать и будут работать. За идею, цель, деньги, привилегии. Да за много чего. Про ситуацию Торстейна он узнал случайно и решил, что это шанс помочь старому знакомому, а заодно и мне. Дальнейшее же можно описать просто: разработка плана, отправка в Норвегию Богатырей во главе с Гаврилой и группой гвардии с усилением в виде трёх оборотней. Детей спасли, переправили в Российскую Империю, а вместе с ними и Торстейна.

Пусть из всей этой ситуации старый кузнец и был мне должен, но я осознавал — нужно нечто большее. Поэтому, дабы заинтересовать его и разбудить в нём искру мастера, поведал ему некоторые секреты. К примеру о Солнечном Железе и его свойствам.

— Ты уже освоился? Нужно ли что-то ещё?

— Нет, господин, — покачал головой старый мастер и, чуть припадая на правую ногу, поковылял к столу. Там его ждали бутерброд на тарелке и деревянная кружка какого-то пенного напитка. — У меня всё есть, благодарю.

— Планы изменились и нам потребуется ускориться, — заложил я руки за спину. — Завтра мы будем работать в паре. Нужно подготовить два комплекта доспехов, мечи и щиты.

Вопросов он не задавал, а лишь кивнул. Эта черта в Торстейне мне импонировала, в прошлой жизни мне не особо нравились болтуны, а в этой пришлось терпеть. Здесь же, в разговоре с кузнецом, я будто вновь оказывался в стенах крепости Ордена, где не было слов, а лишь стук молота и тихо звучание молитв Свету.

Сегодня утром мне пришло письмо от Перта. Моя поездка во Францию, дыба зачистить рассадник обитающим там чернокнижников, отменилась. Этим займутся другие люди, а мой путь теперь лежал в Тибет. По полученным данным, китайцы продвинулись в изучении