Тень «Пересмешника» - Артём Март

Его автомат последовательно выплюнул три патрона. Исколотый взрывом душман вывалился из-за камня. Несколько раз вздрогнул и затих.

— С-с-сукины дети… — протянул Пчеловеев, вытирая с лица грязный пот, смешанный с кровью и поднимаясь на колени.

Я ему не ответил. Вместо этого сел на колено и обернулся. Валуны немного заслоняли обзор, но я видел оставшуюся часть группы Мухи, прижатую к земле на тропе.

По ним всё ещё работали несколько вражеских пулемётов. Группа, стараясь пережить огонь, отстреливалась редкими выстрелами и очередями.

К этому моменту уже работал Андро и его парни. Я понял это прежде всего по интенсивности звука стрельбы. Треск многочисленных выстрелов смешался в один сплошной колеблющийся вой. Кроме того, на левой стороне ущелья то и дело мерцали редкие дульные вспышки, чьё пламя пробивалось сквозь дневной свет.

— Мля!.. Их прижало! Делать-то что будем⁈ — крикнул мне Пчеловеев.

Я снова ему не ответил, быстро оценивая тактическую обстановку.

Муха оставался прижатым. Пулемётчиков врага было не меньше четырёх или пяти, это не считая тех, кого Андро и его отделение успели распознать и подавить огнём.

Вдруг я увидел, как один из пулемётчиков Геворкадзе открыл огонь по скоплению крупных камней на противоположном склоне. Редкие трассы его пуль указывали на новую распознанную пулемётную точку.

Проследив за ними, по едва заметному движению и редкому дульному огню, я распознал пулемётчика, спрятавшегося в тех камнях. Душман, кажется, и не понял, что пограничники выявили его точку. Слишком он увлёкся огнём по группе старшего лейтенанта.

А вслед за треском нашего пулемёта раздался гулкий хлопок подствольного «Костра». В следующий момент бабахнуло. Средь камней взвился высокий столбик дыма. Беззвучно, словно бы в замедленной съёмке, в стороны полетели отколотые взрывной волной камешки.

Пулемётчик затих.

— Да! — сквозь зубы, с какой-то особенно ярой злобой, выплюнул Пчеловеев, — сейчас Геворкадзе всех их накроет!

— Не накроет, — ответил я, наблюдая.

— Это ещё почему?

А ответ был прост. Несмотря на то что наша группа огневой поддержки уничтожила несколько точек, до всех она дотянуться просто не могла. Остальные душманы, всё ещё молотившие по пограничникам, оказались в слепых зонах. Пусть Андро и приказывал своим вести огонь, но неровности склона, складки местности и камни хорошо укрывали врагов от его глаз.

— Не достанут, — констатировал я.

Даже огонь крупного калибра из наших БТР, которые подключились, когда Андро наконец осознал свою беспомощность, не мог перевесить чашу весов в нашу сторону. Машины стояли низко, по ним так же время от времени работали вражеские пулемёты. Смертоносные, но неповоротливые КПВТ и спаренные с ними ПКТ с ограниченным радиусом обстрела просто не могли дотянуться до душман.

— И что… что делать? — растерялся Пчеловеев, — их же там всех перестреляют!

Я быстро прикинул варианты. Потом заглянул в глаза Пчеловееву.

— Гранаты есть? — спросил я.

Тот озадаченно кивнул.

— Хорошо, — я уставился вдаль.

Там, в камнях, под кустом, засел пулемётчик. Я видел, как он ведёт огонь по группе Мухи, простреливая широкое пространство между высившимся над скалой гребнем и большим валуном.

Пулемётчик был хитер. Он контролировал пограничников, не давая им покинуть укрытия и отступить за крупные скалы.

В его позиции я увидел возможность — дух засел метров на двадцать ниже нас и, кажется, даже не смотрел наверх. Видимо, не ожидал, что кто-то может зайти ему в тыл.

Да только чтобы подобраться к сукину сыну на дистанцию броска гранаты, придётся преодолеть опасную каменистую осыпь. Там часть вершины скал обрушилась и сползла вниз, образовав «седло».

— Будем выбивать их вручную, — решился я.

— Вдвоём? — удивился Пчеловеев.

— Да.

— Но мы же…

Он недоговорил, просто застыл, глядя мне в глаза. Пчеловеев дышал глубоко, в глазах его поблёскивал неприятный страх. И всё же под моим взглядом лицо бойца ожесточилось. Он ещё раз глянул вниз, на остальных, прижатых огнём пограничников. Потом снова на меня. И кивнул.

— Тогда пошли, — не теряя времени, приказал я.

Обойдя камень, мы принялись пробираться по гребню вершины к осыпи.

Пулемётчик же, остававшийся вне досягаемости орудий БТР и бойцов Андро Геворкадзе, продолжал отправлять в наших очередь за очередью. Пограничники просто не видели скрытого в горах сукина сына. Даже больше — рельеф местности просто не позволял им увидеть врага.

Когда мы добрались до «седла», я аккуратно, выбирая, куда ставить ногу, пошёл ближе к обратной стороне, вдоль озерной впадины. Тут было не так высоко — уж если и скачусь, то есть шанс выжить.

Под шумом стрелкового боя я почти не слышал, как скрежещут, как осыпаются камни под ногами.

Пчеловеев шёл следом. Я приказал ему следовать шаг в шаг со мной. И если я чувствовал, что в каком-то месте осыпь слишком зыбкая, говорил не ступать туда.

Пограничники огрызались душманскому пулемётчику. Время от времени кто-нибудь из них поднимал автомат и вслепую открывал огонь куда-то вверх и в сторону врага.

Внезапно пули случайного дружественного огня упали прямо перед нами. Буквально в нескольких метрах от меня, впереди, они принялись щёлкать по камням, выбивать пыль и острые осколки. Я удержался на ногах. Только присел, оберегая голову.

Пчеловеев же испугался.

Он вздрогнул, вскрикнул, с трудом забалансировал руками. Отступил на шаг, чтобы удержаться на ногах.

Даже сквозь шум боя я услышал, как съехали с места камни. Осыпь быстро поползла у нас из-под ног. Я соскользнул, упал на бедро, но удержался.

Пчеловеев просто грохнулся набок, увлекаемый камнями. Кратко, сдавленно вскрикнул, стараясь схватиться за всё, что могло подвернуться ему под руки.

Я потянулся к бойцу.

— Держись!

Пчеловеев глянул на меня перепуганными глазами. На миг он даже побледнел от страха. А потом схватился мне за рукав.

Камни шумно ползли всё ниже и ниже, какие-то пласты застывали на месте. Какие-то осыпались. Большой камень полетел вниз, скача по склону, словно резиновый, и постоянно набирая скорость.

— Держишься⁈

— Держусь!

— Подтягивайся! Попробуй нащупать ногами твердую опору!

Пчеловеев нащупал, с трудом, одним движением подполз ко мне на пузе. Перевалился на спину, хрипловато дыша и с трудом ругаясь матом.

— Сука… Чуть не полетел… Вот узнаю, какой чёрт нас подстрелить пытался — урою…

— Потом. Сейчас пулемётчик. Вставай.

Я поднялся. Потянул за собой Пчеловеева. Тот, дрожа от адреналина, с трудом встал на ноги. Мы продолжили движение.

Очень скоро мы миновали осыпь.

Оказались почти