Тень «Пересмешника» - Артём Март

class="p1">Они были гораздо выше. Я прикинул, что нас разделяют метров сто пятьдесят по прямой. А если обходить удобным маршрутом, то и все четыреста.

— Не вижу! Не достать! — заорал мне Пчеловеев, отвлекшийся от перевязки своей раны на руке.

А потом разразился гром. Я увидел, как за валуном, где спрятался расчёт, земля буквально вскипела. Как крупный калибр откалывает от огромного камня куски. Как над тем местом поднимается густая туча пыли.

Это командирская машина, отделившись от основной группы, проехала далеко назад и теперь шарашила по расчёту из КПВТ.

Когда они накрыли миномёт, я заметил, как башенка БТР начинает разворачиваться, чтобы взять на прицел пулемётчика, засевшего где повыше.

А потом где-то у подножья раздался громкий, но глухой хлопок, сопровождаемый кратким металлическим звоном.

В следующее мгновение на броне нашей машины блеснула яркая вспышка. А потом из БТР повалил дым.

— Какого хрена⁈ Что происходит⁈ — заорал Пчеловеев не своим голосом. — Попали! Они в наших попали!

Дым окутал бронемашину почти полностью. Скрыл её из виду так, будто бы на месте БТР оказался большой дымный костёр.

— Падлы! — снова крикнул Пчеловеев, а потом разразился жутким матом, ругая душманов на чём свет стоит.

И вдруг заговорил КПВТ подбитой машины.

— Живые, — прошептал я. — Ещё живые.

Мощный огонь БТР в один миг подавил позицию пулемётчика. Пороховые газы разогнали дым перед машиной, ветер обратил его в другую сторону.

Я видел, как ствол пулемёта замолчал. Как башенка застыла в одном положении. Как дымящийся БТР умер.

— Пчеловеев! — крикнул я.

— Они ребят подорвали! — ответил Пчеловеев сломавшимся голосом.

— Потом! Думай о противнике! Можешь двигаться?

— Кажется… — Боец пошевелился, пересел на другое колено. Попробовал взять автомат двумя руками. — Кажется, да!

— Отлично, — я поднялся из-за укрытия. — Волков выиграл нам время. Поддержим Муху. В атаку!

Глава 24

— Туда! Двигайся к тому сухому дереву! — крикнул я. — Ты первый, я прикрываю!

Пчеловеев, немного замешкавшись, всё же встал. Автомат он прижимал к груди одной рукой. Рукав на второй срезал, наскоро перемотал рану.

Пограничник Был ранен. Но двигался. Двигался, преодолевая себя.

Пулемётчик, что остался ниже, всё ещё работал по Мухе, не давал парням спуститься, а хвосту группы — и вовсе поднять головы.

И всё же основная часть наших принялась чуть, помалу продвигаться выше.

Я знал, что замыслил Муха. Он хотел пройти выше по тропе, чтобы осмотреться. Чтобы дать Геворкадзе сигнал, куда стрелять. Но так же понимал я и то — что старлей просто может не успеть оценить обстановку.

И тогда это может лишить нас наших бронемашин.

Пока Пчеловеев спускался, я наблюдал за ситуацией внизу.

Подбитый БТР застыл на месте, но за его броней я заметил какое-то движение. Судя по всему, это выживший экипаж выбрался из машины и теперь пытался организовать оборону под броней железного монстра.

Остальные БТРы лениво и неорганизованно постреливали по нижней части склона, стараясь наугад оградиться от пробиравшихся где-то внизу, вооружённых противотанковыми орудиями противников.

— Я тут! Здесь я! — крикнул мне Пчеловеев, когда несколько неаккуратно рухнул под сухое, кривенькое деревце, проросшее меж камней.

— Прикрывай! Я пошёл!

Пчеловеев немедленно, но с трудом принялся подтягивать автомат, поставил оружие между камней, начал постреливать куда-то вниз, в сторону оставшегося пулемётчика.

А душман, тем временем, и не собирался отступать, оставшись один.

У меня сложилось ощущение, что отчаянный враг, потеряв соратников, переключился на другую задачу — не дать остальной части взвода свободно маневрировать на склоне. И он, и противотанковые расчёты преследовали одну цель — задержать пограничников.

Но зачем? Этот вопрос крутился у меня в голове, пока я под прикрытием Пчеловеева поднимался выше по склону, к большому камню, похожему на верблюжью голову.

Минут пять мне потребовалось, чтобы преодолеть подъём в тридцать — тридцать пять метров.

Но когда я достиг верблюжьего камня, я не стал залегать за ним. Не стал прятаться. А вместо этого… вытянулся в полный рост. Отсюда открывался отличный обзор на всю нашу, правую сторону ущелья. И тогда я принялся выискивать взглядом затаившихся между камней врагов.

* * *

Муха обернулся, чтобы посмотреть на подбитую бронемашину.

Он заметил позади неё какое-то движение.

«Экипаж живой», — подумал он, и на краткий миг почувствовал волну облегчения.

И всё же она почти сразу схлынула, когда он попытался охватить всю тактическую обстановку.

А она была так себе.

Пулемётчик отрезал их отход назад, ко дну ущелья. Вёл огонь из хитрого укрытия, которого Муха заметить не мог.

БТРы отвлеклись на противотанковые отряды врага. Группа огневой поддержки до сих пор не вывела, откуда ведётся огонь. И если даже они заметят врага — не факт, что смогут до него дотянуться.

Ситуация казалась Мухе патовой. И всё же он силился соображать. Думать — какой же следующий шаг ему предпринять.

— Товарищ командир! — крикнул кто-то из бойцов, укрывшихся немного выше Мухи.

Муха глянул вверх. Это был Смыкало, лежавший в ложбине у тропы.

— Идём вверх? — спросил он.

— Сверху может быть засада! Недаром же нас не пускают назад!

— А что тогда делать⁈

— Ждать указаний и не высовываться!

Внезапно Муха услышал звук осыпающихся камней. Машинально уставился в сторону шума.

Это был Селихов. Старший сержант торопливо спускался с горы к ним. Технично и внимательно избегал крупных валунов и камней, стараясь не спотыкнуться. Потом он аккуратно прошёл по склону к большому булыжнику, почти в человеческий рост булыжнику, застывшему у тропы. Оперся о него и присел рядом.

— Селихов! Ты что тут делаешь⁈ — закричал ему Муха.

— Командир! Давай сюда! Рация нужна!

Муха нахмурился. Но лишних вопросов задавать не стал. Он оглянулся посмотреть, как обстоят дела снизу, где арьергард группы всё ещё оставался прижатым огнём пулемётчика, и, быстро вскочив, метнулся к Селихову.

— Ты че задумал⁈ — крикнул Муха, опускаясь на колено рядом с Селиховым.

— Рацию! — повторил он.

Муха несколько мгновений поколебался. Потом достал и сунул старшему сержанту гарнитуру. Тот немедленно стал говорить:

— «Ветер три»! Внимание! Говорит «Ветер один»! На связь!

* * *

— «Ветер три» на связи, — ответил мне Андро. — Приём.

Я глянул на Муху. На его суровом, грязноватом лице отразилось искреннее непонимание. Старлей нахмурился, то и дело сжимая и разжимая губы. И всё же он молчал.

— Передаю местонахождение