Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

– Мистер Рохас, как у вас с головой? – поинтересовался Блейк, повысив голос.

Он был одет в уже знакомое мне пальто. Кажется, директор покидал территорию школы, ведь благодаря стараниям ведьм в Исправе царило позднее лето. Даже ночи были тёплыми. А вот за забором да, было холодно. Но куда он мог пойти в такое время, если учесть, что мы находились буквально в лесу? Ну, ладно, допустим, уйти-то он мог, он же директор, ему правила не писаны, но почему так быстро вернулся? А если знал, что вернётся быстро, зачем тогда утруждал себя надевание верхней одежды, за которой совершенно точно пришлось сгонять в кабинет?

И где Блейк успел испачкаться? На одежде возле левого кармана я разглядела жёлтое смазанное пятно. Как если бы мой наставник случайно прислонился к не успевшей высохнуть краске. Но что в Исправе могли красить ночью? Да ещё в такой пронзительно-канареечный цвет?

– С головой у меня всё хорошо, – ответил Джей. – Я бы даже сказал, отлично.

– Точно? – с фальшивой озабоченностью свёл директор брови у переносицы. – Лично я только что начал подозревать у вас слабоумие, ведь вы не способны подчиниться простому приказу. Уверены, что случившееся с вами травмирующее событие не имело критичных последствий? Может быть, мне заказать ещё одну медицинскую экспертизу?

Плечи мальчишки напряглись, он искоса поглядел на меня, потом перевёл неприветливый взгляд на директора и пробормотал:

– Не нужно. Я ухожу.

– Рад, что вы, наконец, осознали необходимость в этом, – с очевидным ехидством кивнул директор и указал на дверь. – Прошу.

Джей сунул швабру в ведро и, не глядя на меня, ушёл.

Но дверь за собой не закрыл.

Это сделал Блейк, вернувшись на два шага назад и плотно притворив створку.

Там же, у дверей он и замер, будто преграждая мне выход. Можно подумать, я бы попыталась сбежать.

Когда корабль утонул, бежать уже поздно.

– Что? – первой не выдержала я, чувствуя себя микробом под микроскопом. А всё из-за испытывающего взгляда директора. – Он всего лишь мне помог.

– Разве я упоминал, что ты имеешь право обращаться за помощью? – старший нефилим выгнул бровь, глядя на меня…

Очень странно он на меня глядел.

– Нет, – вынуждена была признать я, берясь за ручку швабры, чтобы продолжить уборку. И почти сразу нашлась: – Но вы и не запрещали этого!

– Ты права, – легко согласился нефилим, продолжая маячить у двери. – Потому что забыл о коварной сущности всех женщин.

Я выпучила глаза.

– Чего?

– И о вашем умении использовать мужчин, – закончил свою мысль нефилим.

Я понятия не имела, как реагировать.

– Я никого не использовала, – решила на всякий случай уточнить. – Он сам захотел помочь!

– Конечно, сам, – с каменным лицом подтвердил нефилим. – И, конечно, захотел. Я в этом уверен. На самом деле, я удивлён, что обнаружил здесь только мистера Рохаса. А где вся остальная твоя свита?

Я решила, что с меня хватит, по крайней мере, на сегодня.

Вытащила из ведра помывочную конструкцию, отжала и молча начала мыть пол.

…Его приближение я не услышала. Почувствовала.

– Вы неправильно это делаете, моя дорогая студентка, – понизив голос, вкрадчиво проговорил директор, оказавшись неожиданно близко.

Вздрогнув всем телом, я честно призналась, замирая:

– У меня небольшой опыт в уборке.

– Зато, очевидно, большой опыт в чём-то другом, – насмешливо предположил директор.

Резко развернувшись, я оказалась с ним лицом к лицу. Так близко, что могла бы сосчитать волосинки вновь начавшей пробиваться бороды. Где-то читала, что у мужчин с высоким уровнем тестостерона борода растёт очень быстро и бриться приходится каждый день. Очевидно, этот был из таких.

Отпрянув, залепетала, подавляя ощущение внезапно нахлынувшего смущения:

– Вы… вы это о чём? Я не совсем понимаю…

– Я о пересудах, суть которых стала известна даже мне, – криво усмехнулся директор.

Я отвела взгляд, к смущению прибавились досада пополам с огорчением.

– Вы знаете, что о вас говорят другие ученики?

– Нет, – буркнула я. – И знать не хочу.

Но меня не услышали.

– Что в первый же день после возвращения вы приступили к окучиванию чужих грядок, – лицо директора искривилось в неприятной улыбке, в которой отчуждение и презрение шли рука об руку. – Догадываетесь, на что я намекаю?

Я устало прикрыла глаза, но они тут же в испуге распахнулись. Блейк вцепился в мой затылок так, что в его пальцах оказалась едва ли не половина моих волос, и дёрнул на себя.

– Не смей отворачиваться, когда я с тобой разговариваю, – выдохнул он мне в лицо со злостью, которая клокотала внутри, но единственным её проявлением было напряжение в неестественно ровном голосе. – Так, это правда? Ты соблазняешь чужих парней? Для тебя это что-то вроде развлечения? Или спорта? Тебе нравится быть девочкой лёгкого поведения?

Обида заполнила душу. Стало так погано. Лучше бы он меня ещё раз ударил.

– А я думала, вы другой. Не такой, как они, – просипела, стоя перед ним на цыпочках, вздёрнутая за волосы, глядя в жестокое лицо, на котором чётко просматривался след войны. С кем он воевал? Со мной? С самим собой? С миром? А может быть, всё вместе…

Блейк отличался от всего преподавательского состава Исправы как день от ночи. За исключением новых мастеров, все они были… как бы так сказать… травоядными, что ли? Теми, кто привык перебирать бумажки, писать отчёты и составлять планы. А Блейк, посаженный в кабинет, больше напоминал тигра, добровольно втиснувшегося в тесную клетку. Он умел быть хорошим солдатом, ставя коллективное выше индивидуального. Умел быть успешным командиром, отдавать приказы и добиваться их исполнения. Он знал, каково это – отправлять нефилимов в бой, понимая, что кто-то не вернётся. Знал, какими липкими бывают руки, когда на них высыхает кровь. Знал, как трудно стоять перед понёсшими потери отрядом, выдавая новое задание. Знал, каково это – стучаться в дверь дома погибшего друга, принеся трагическую весть его семье. Каким невыносимо тяжёлым может быть этот груз, который добровольно взваливаешь на собственные плечи, потому что обещал. И неважно, насколько тебе самому плохо и больно, и тоскливо так, что выть хочется, а больше ничего не хочется и вообще всё в мире кажется бессмысленным. Ты обещал, и это главное. И ты встречаешься лицом к лицу с теми, чьего близкого не уберёг, потому что знаешь – однажды кто-то пообещает тебе. И уже тот, другой, будет также стоять на пороге теперь уже твоего собственного дома…

Сколько раз Блейк вот так вот приходил к чужим порогам? Сколько страданий он принёс своими визитами? И сколько таких, как я, молодых и бесстрашных, он погубил?

Их было много, я видела это в