Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

Друг не отреагировал, продолжив молча меня рассматривать. И под его взглядом мне впервые в жизни стало неуютно. Захотелось уйти обратно в ванную и спрятаться в душевой кабине, а ещё лучше – одеться.

Я попыталась выше подтянуть полотенце, но это не помогло.

– М-м-м, – невнятно промычала я. – Майк, хватит, блин, пялиться…

То, что случилось дальше, наверное, можно было предвидеть.

Наверное, даже можно было что-то сделать.

Как-то помешать ему.

И, возможно, даже спасти нашу дружбу.

Но не судьба.

Случилось то, что случилось.

Глаза друга вдруг стали больными, словно что-то, что долгое время пожирало его изнутри, наконец, вырвалось наружу.

И заполнило собой всё.

В два шага оказавшись рядом со мной, он шумно вздохнул и начал наклоняться.

– Майк! – в испуге попыталась оттолкнуть его, но сделала только хуже.

Его широкие шершавые ладони стиснули мои голые плечи и силой толкнули назад, к стене, больно ударяя затылком о металлические крючки вешалки. В мозгах, которые ещё не успели окончательно прийти в себя после липкого сна, загудело, словно в колокол ударили.

– Майк! – снова заорала я, когда он с силой сжал мою голову руками, будто желая расколоть напополам как спелый арбуз.

Я попыталась ударить, метя кулаком в солнечное сплетение, но он оказался быстрее. Намного быстрее, чем был раньше, показав, насколько я безнадёжно отстала. И навыки уже не те, и скорость реакции хуже.

Решив сработать на опережение, он заломил обе руки мне за спину и сжал там. Крепко, до онемения.

Он ничего не говорил, лишь тяжело, надсадно дышал, не реагируя даже на крики, которыми я пыталась его остановить. Он не собирался останавливаться.

Не хотел.

Парень навалился на меня всем телом, своим весом буквально вдавливая в побелённую каменную кладку. Дышать стало почти невозможно. А вырываться – тем более. Раньше меня сообразив, что нижние конечности у меня ещё свободны, и я могу ими ударить, Майк, пользуясь незначительным, но всё же преимуществом в росте, упёрся коленями в мои бёдра, окончательно лишая возможности сопротивляться.

У меня остался лишь один выход – заорать и понадеяться, что комендант на месте и он меня услышит. Но Майк успел раньше, накрыв мои губы своими и гася крик в зародыше.

Секундная заминка – и он начал прорываться сквозь мои крепко сцепленные зубы с яростью, достойной истинного бойца. А я дёргалась и рвалась из его рук как могла, до последнего пытаясь отбиться, хотя сердце колотилось где-то в горле, шею ломило от боли, а дыхания не хватало, его забирал Майк.

Но в какой-то момент ему и этого стало мало. Оторвавшись от моих губ, он опустил переполненный чем-то нехорошим взгляд ниже и зло вцепился в моё полотенце, попытавшись сорвать его.

Воспользовавшись тем, что его руки больше меня не удерживали, я размахнулась и ударила. Так как учили: без жалости, без сожаления, ощущая, как под костяшками правой руки ломаются хрящи на лице противника.

Бессвязно заорав и пятившись, Майк схватился за нос, из которого хлынула кровь, заливая лицо.

Я подхватила падающее полотенце и завопила, не замечая слёз, скатывающихся по щекам:

– Вон! – Майк замер, уставившись на меня так, словно видел первый раз. – Пошёл вон!

– Эмма, – прошептал он, делая шаг вперёд и протягивая ко мне окровавленные руки.

– Не смей ко мне подходить! – громче взвизгнула я, роняя с ресниц слезы.

Майк как-то странно пошатнулся, вцепился в собственные волосы и, спотыкаясь обо всё, что попадалось на пути, вышел.

А я, закрыв лицо руками, в рыданиях осела на пол.

На урок я, конечно же, опоздала. Когда подошла к двери аудитории, за ней уже слышался ровный голос директора, который, если верить моему расписанию, преподавал анатомию видов. То есть, объяснял в чём разница между той или иной нечистью, и как использовать особенности каждой для уничтожения. Это был специализированный предмет, его в обязательном порядке посещали только нефилимы. Другие тоже могли присоединиться. По желанию. Но оно редко возникало, его отбивали подробные схемы, атласы сравнительной анатомии и фотографии с расчленёнкой, часто использовавшиеся в качестве наглядного материала.

Поправив рюкзак на спине, решительно постучала. Дождалась короткого повелительного: «Да!» и вошла.

– О, мисс Кьеллини! – энергично воскликнул Блейк, удивлённый моим появлением.

Отложив брошюру, что держал в руках, директор облокотился о край стола в своей излюбленной позе, всем видом выражая готовность внимать.

– Приступайте, – великодушно разрешил он.

– К чему? – не поняла я.

– К оправданиям.

– Ну, – нерешительно начала я. – Извините?

– Вы спрашиваете? – в изумлении распахнул глаза старший нефилим, явно наслаждаясь представлением.

Я угрюмо опустила глаза в пол, через силу выдавив:

– Виновата. Такого больше не повторится.

Блейк мгновенно перестал ёрничать и изображать весёлого дядюшку на семейном обеде, стерев с лица лживую улыбку.

– Очень правильные слова, студентка, – заявил Блейк. – Рад, что вы их знаете. Займите своё место. Нам нужно продолжать.

Я кивнула и последовала в конец класса, стараясь не смотреть на Майка, чей нос выглядел гораздо лучше, чем час назад, но вот во взгляде всё ещё таился испуг.

Чего он испугался? Собственных действий? Моей реакции на них? Или того, что я могла всем рассказать, где и как он повредил нос?

Раздражённо бросив рюкзак на стол, я упала следом, достала ручку, тетрадь, раскрыла её и бестолково уставилась на чистый лист.

– Кто назовёт мне главные отличительные черты вендиго? – Блейк обвёл класс суровым взглядом.

В ответ ему – глубокое молчание.

Кто-то пялился в окно, кто-то рисовал на полях тетради, кто-то игрался с ручкой, кто-то дремал украдкой.

А кто-то пялился на меня.

– Мистер О’Нил! – одёрнул Майка директор и елейно поинтересовался: – Может быть, уделите хотя бы толику своего внимания мне? Хватит вертеться на месте, пытаясь полюбоваться на мисс Кьеллини!

Майк выпрямился и покорно сел ровнее, уставившись строго перед собой и всё это под короткие смешки от одноклассников.

– И раз уж вы привлекли моё внимание, то поведайте всем присутствующим, какими ключевыми особенностями обладают венгидо и как этой информацией можем воспользоваться мы, нефилимы?

Майк молчал, хотя точно знал ответ на вопрос.

Даже я его знала.

– Вендиго испытывают патологический голод, – не выдержав, подала голос с места. – Они жрут немерено, но физически не способны испытать насыщение. Из-за этого вынуждены постоянно перемещаться с места на место в поисках добычи. Это неудобно с точки зрения фиксации их постоянного пребывания, потому что у них его просто нет. Но зато маниакальное обжорство вендиго можно использовать против них. Того, кто постоянно хочет есть, легко заманить в ловушку.

– А что у нас в качестве ловушки? – оценивающе взирая