Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

– А почему ты решила, что она рыдает из-за меня? – сжал кулаки Кристофер, с грохотом отталкивая стул. – В твой маленький бестолковый мозг не приходила мысль, что могут быть и другие варианты?

– Если мой – маленький и бестолковый, – ощетинилась я. – То твой вообще размером с семечку, да и то мышами поеденную!

– Хватит! – остановила нас Стефа. Мы уже стояли друг напротив друга, яростно сверкая глазами и выжидая момент, чтобы сцепиться. – Вы привлекаете внимание!

Оглянувшись, я увидела устремлённые в нашу сторону возбуждённо-любопытные лица студентов, которые застыли в ожидании очередной скандальной сцены, что при моём активном участии должна была вот-вот с масштабом развернуться у них на глазах.

Да уж, здесь было катастрофически скучно без меня.

– Сядьте, – приказала нам сестра, проявляя неожиданную твёрдость.

Мы с Крисом, продолжая удерживать зрительный контакт, словно два скрестивших шпаги фехтовальщика, медленно уселись за стол.

– Я не хочу, чтобы вы ругались, – начала сестра, оглядывая нас. – Вы оба мне очень дороги…

– Не сравнивай меня с этим мелким поганцем, – не дала я ей договорить.

– Эмма, – сестра потёрла бледное лицо. – Ты моя сестра, и я тебя очень люблю, но это не даёт тебе право оскорблять моего парня, которого я тоже люблю!

За столом воцарилась тишина, настолько глубокая, словно кто-то накрыл нас стеклянным куполом, сквозь который с трудом долетали обрывки слов и неразборчивый гул голосов.

– Что ты сказала? – переспросил Делано, уставившись на сестру во все глаза.

Стефа смутилась, покраснела и отвернулась.

– Я сказала, что люблю тебя, – глядя в сторону, повторила сестра.

– Чёрт, – застонала я, хватаясь за голову. – Ненавижу мюзиклы. А теперь у меня ощущение, будто я участвую в одном из них. Надеюсь, хотя бы никто из вас петь не будет?

Вздрогнув, младшенькая сдавленно хрюкнула и залилась звонким смехом, который очень быстро поддержал Делано, глядя на Стефу с безграничным восхищением и нежностью. Он смеялся, но только потому, что смеялась она. Он радовался, потому что радовалась она. Он улыбался, потому что её улыбка была самым прекрасным, что он видел в своей жизни. И всё это было настолько очевидным, что заметил бы и слепой.

Я даже залюбовалась ими на несколько долгих секунд.

И немного позавидовала.

– Так! Если у вас, – я объединила парочку нарисованным в воздухе сердечком, – всё хорошо, то почему у тебя, Стефа, такое лицо, словно ты всю ночь подушку слезами окропляла?

Улыбка исчезла с лица младшенькой. Она ссутулилась и склонилась над кружкой кофе, о которую грела руки.

– Она… – начал было вампир, но был остановлен взглядом сестры. – Ладно, тогда сама скажи. Скрывать нельзя.

Я решительно выпрямилась.

– Мне пришла записка, – проговорила Стефа. Её губы, немного обветрившиеся, задрожали. – Ещё одна.

Я откинулась на спинку стула, закидывая ногу на ногу.

– И что там? Опять требования сунуть голову в петлю? Автор этих писулек не оригинален. Я начинаю уставать от его творчества, – покачав головой, шумно вздохнула и решила поделиться имеющимися подозрениями: – Вам не кажется, что есть в этих записках что-то истеричное, непроходимо бабское? Я бы даже сказала, детское.

Кристофер бросил осторожный взгляд на Стефу, которая продолжала упорно глядеть куда угодно, но только не на меня.

– Что? В чём дело?

– На этот раз в записке содержались угрозы… в твой адрес, – смело начал, но несмело закончил вампир. – Посовещавшись, мы пришли к выводу, что и первая записка могла предназначаться тебе.

– Бред, – поморщившись, не оценила я их коллективные старания. – Если писали мне, то и подбрасывать написание следовало под мои двери.

– Да, – вынужденно согласился Делано. – Об этом мы тоже подумали. Но такому поступку есть вполне банальное объяснение.

– Какое же? – закатила я глаза. – Рассказывай уже, не раздувай интригу.

– Автор записок не может попасть в корпус нефилимов, но имеет доступ к комнатам вампиров. Он знает, что вы с сестрой близки. И что, получив угрожающее письмо, она обязательно покажет его тебе. Таким образом, угрозы найдут настоящего адресата, пусть и через третьи руки, – и Делано указал на младшенькую, которая в его теории и выступала теми самыми «третьими руками». – А если, – вампир с нажимом продолжил, – допустить, что автор писем и ваш обидчик, из-за которого вы бросали школу, одна и та же личность, то на выходе мы имеем вполне однозначный вывод: преследователь сейчас здесь. В Исправе.

Я выпрямилась. В голове мелькнула какая-то крайне важная мысль, почти ключ к разгадке всей этой истории, но её затмила другая, которая едва не взорвала мой мозг.

– В смысле? – и я во все глаза уставилась на Делано. – Ты что, знаешь про… стрелу, Диану, аварию и…

– Я знаю про всё, – хмуро договорил за меня вампир, пожимая губы. – И знал с самого начала.

– Отличная идея, сестрёнка, – зашипела я на Стефу. – А давай, объявление в газету дадим! А ещё лучше, вывесим баннер на въезде в школу, чтобы уж наверняка все всё узнали!

– Я никому ничего не скажу, – буркнул Кристофер, надув щёки. – За столько времени ведь не сказал! А твоё недоверие меня оскорбляет.

– Малыш, – прищурилась я. – Когда я приступлю к оскорблениям, то недоверие будет самым безобидным из всего того, что ты услышишь в свой адрес.

– Эмма, хватит, – попросила Стефа умоляющим голосом. – У меня нет сил слушать, как вы собачитесь. Я и так вся на нервах! Ночью глаз не смогла сомкнуть!

– С чего бы это? – удивилась я. – Ты вроде бессонницей никогда не страдала, а кошмары из нас двоих мучают только меня. Но даже я сегодня спала как убитая.

– Наверное, потому, что уснула трезвая, – громким шёпотом, словно обращаясь к самому себе, проговорил Кристофер. – Впервые за долгое время.

– Я тебе сейчас челюсть сломаю, – пообещала серьёзно.

– Я переживаю, Эмма, – спрятав лицо в раскрытых ладонях, всхлипнула Стефа. Я потянулась к ней и обняла за плечи. – За тебя переживаю!

– Да ладно! – легонько встряхнула её я. – С чего за меня переживать? Я силён, как…

– …бобёр! – радостно вставил вампир и быстренько отодвинулся подальше. – А что? В рифму было.

– Слышишь ты, рифмоплёт, – зашипела я, но ещё один сдавленный всхлип от сестры вынудил забыть о паршивом вкусе младшенькой и её кошмарной неразборчивости в парнях. – Стефа, хватит рыдать. Всё же нормально.

– Ты что, не понимаешь? – подняла она отёкшее и опухшее лицо, которое даже в таком виде умудрялось оставаться красивым. – Он здесь! Он рядом! И на этот раз он хочет убить тебя!

– Вторая записка с собой? – спросила я, отстраняясь от сестры. – Дай посмотреть.

Стефа полезла в карман и достала смятый лист бумаги.