Твое... величество - 3! - Галина Дмитриевна Гончарова

- Гадина!!! – прошипела бывшая… да, уже практически бывшая супруга.

Интересно? Очень!

- Слушаем вас, эрра…

- Полин Аркон, ваше величество. К вашим услугам. Ваше величество, да будет вам известно, что в девичестве меня звали Полин Эрсон, я на полгода младше Дианы Эрсон. Мы воспитывались вместе, и даже спали в одной кровати.

Присутствующие не увидели в этом ничего такого.

Бывает.

Комнаты большие, кровати тоже, так что да, одна кровать, на два-три ребенка, полог задергивается, и внутри более-менее тепло. Конечно, мальчика с девочкой не положат, хотя если родные братья-сестры, то и так случается.

- Ваше величество, когда мне исполнилось тринадцать лет, я уронила первую кровь. И именно тогда эрра Диана меня начала развращать, - спокойно сказала эрра Полин. – Она приставала ко мне, гладила и трогала за всякие места, а я была младше и глупее, я не могла противостоять ей. Дошло вовсе уж до стыдного… до такого, что только муж должен делать с женой, а между двумя женщинами это противоестественно. Я начала понимать, что происходит что-то плохое… когда я пожаловалась, меня выпороли и решили тут же выдать замуж. Я не так красива, как Диана, меня даже ко двору представлять не хотели. Один из наших соседей, эрр Аркон, как раз лишился супруги, и заинтересовался предложением моей тетки.

- Поделом тебе, гадина! Чтоб тебя этот старик… – прошипела Диана так, что присутствующие задумались. Это еще кто тут гадина!

Полин развернулась к ней так, что лиловый бархат хлестнул, словно бичом.

- Не марай моего мужа своим гнусным языком, мразь! Он благородный и достойный человек… ваше величество, умоляю простить меня. Мой муж, увидев, в каком я была состоянии, принял меня в свой дом, он заботился обо мне и растил, и мужем и женой мы стали не так давно… я люблю его! Он самый добрый, самый благородный человек в мире! Он никогда не упрекнул бы меня этими грехами… и тут я узнаю, что Диана смеет обманывать вас! Это… гнусно!

Мужчины переглянулись.

Полин говорила искренне, это было видно, и отношение к ней поменялось. Действительно, ну что там – тринадцать лет? Маленькая еще. А вот Диана уже была постарше… виноват тот, кто начал.

И слова про мужа тоже пришлись по душе комиссии. Каждый представил себя на его месте, и даже чуточку позавидовал. Явно же, не по договору его защищают, вон, как глаза у женщины горят! Как бы не вцепилась!

- Я согласилась сюда приехать лишь для того, чтобы сказать – моя кузина порочна от рождения. Я знаю про служанок, которые ее ублажали, и знаю про лакеев, которых она приводила к себе.

- Она была девушкой, - жестко сказал Иоанн.

Полин посмотрела на короля весьма красноречиво.

- Ваше величество, можно быть девушкой внизу, и опытной женщиной в других местах, - тихо сказала она. – Диана порочна и сластолюбива, у нее это было в детстве, и есть сейчас. Но об этом судить не мне. Если комиссия прикажет, я назову имена, и можно будет вызвать этих людей. Они не станут отрицать содеянного. Прошу меня простить. Я… мне больно вспоминать о своей глупости. И я тоже виновата, наверное…

Плакала Полин некрасиво. У нее и нос краснел, и щеки пятнами тут же шли… Рене Демьен (вот вездесущая колючка!) подхватил эрру под локоток и повез прочь из зала. Да тут уже и добавлять ничего не требовалось, потому что Диана впала в истерику.

- Ах она… да стерва… да…

Визг раздавался такой, что даже король зажал руками уши. И прекратился только после того, как один из стражников выплеснул на Диану кувшин с элем. Принес, вот. И не пожалел для хорошего дела.

Истерика прекратилась.

Диана сидела перед комиссией, глотая ртом воздух, и выглядела, как дешевая трактирная шлюха. Какое уж тут платье – прическа? Какая косметика?

Пару слезинок она бы выдержала, но не кувшин спиртного.

Его величество прокашлялся.

- Думаю, мы видели и слышали достаточно. Уберите это с наших глаз долой. И… эрр Ихорас, кого хотела назвать эрра Полин? Не верю, что ты не знаешь?

- Знаю, ваше величество, - поклонился казначей. – Вот эти люди…

Судьба Дианы была предрешена.

Глава 11

***

- Рэн! Внучек!

Впервые Рэн увидел слезы на глазах деда. Казалось бы, тот давно отринул все мирское, ан нет! Внука он любит по-настоящему. Это и Берт почувствовал, не стал встревать в разговор. А монах еще раз обнял Рэна.

- Ты повзрослел. И… от тебя пахнет огнем и сталью.

- Я стал драконом, дедушка.

Монах где стоял, там и сел. Сядешь тут, когда у внука по лицу чешуя бежит, и глаза становятся янтарные, с вертикальным зрачком…

- Расскажи мне! Пожалуйста!!!

Рэн и тут ничего скрывать не стал. Только не назвал человека, который первым получил благословение Многоликого. Да и к чему на Шагрене ее имя трепать?

Если бы к нему отнеслись иначе, он бы открылся императору. А нет?

А вот и нечего!

Понятно, люди не виноваты, но люди даже мысли не могут допустить, что император неправ. Как… как и он чуточку ранее. Может, люди и не виноваты, но разве можно открыть имя Марии тем, кто ее выдаст? Ей ведь тогда не видать спокойной жизни! И Анне… и остальным!

Им и так солоно придется, но, если еще и Шагрен на весы кинуть… нет!

Нельзя!

Но дед именем и не заинтересовался. А вместо этого спросил иное.

- Скажи, а ты ничего не обещал человеку, который помог тебе стать драконом? В верности не клялся? Ничего похожего не произносил?

Рэн задумался.

Он тогда в таком шоке был, что плохо помнил. А вот Бертран своего не упустил.

- Говорил. Я помню.

Монах уверенно кивнул.

- Ты, наверное, не знаешь. Когда несколько двуипостасных присягают на верность одному, старшему… образуется как бы круг силы. И этот человек может ее собирать, распределять, может использовать по своему усмотрению.

- Это как?

- К примеру, взять силу у десяти человек и отдать тебе. Он возьмет по чуть-чуть, а ты получишь сразу много, и станешь вдвое сильнее.

- Так можно?

- Можно. Но для этого