Поворот судьбы - Владимир Сергеевич Синицын

– А скажи-ка ты мне, мил человек, почему несправедливость творите?! А! Все рассказывай, а то душу из тебя выну, – Саня сидел метрах в трех от ордынца, у самого куста, говорил, не поднимая капюшона. Походил он в своей одежде на настоящего лешего. В руке у парня появился огромный черный нож.

Ордынец побледнел и, заикаясь, стал рассказывать, что ушли они из Тангорода десять дней назад.

«Ага, вот и название городища узнали», – подумал Саня.

Вел отряд Генул Хмурый, старый и бесстрашный воин. Задача – собирать хутора под руку ханскую. Всех, отказ не принимался, всех принуждать. А чтоб не уходили, забирать одного или двоих из родственников. Таких отрядов ушло десяток.

– С этим понятно, – согласился Саня. – А скажи, болезный, что про волхвов и их проклятье знаешь?

– А как же не знать, – медленно произнося слова, ответил ордынец, все же действие станнера сказывалось. И он рассказал.

«Вот тебя, Саня, и причина», – произнесла Таня у Сани в голове во время рассказа ханского бойца.

После предпоследней стычки с хурдами все трофеи достались трем ханским ордам. Хана Рудого, хана Тимара и хана Ярого, властителя центрального и самого большого ханства. Они-то и привезли двоих пленников людинов, которых обнаружили в обозе хурдов. Как и что с ними было дальше, он не знает. Только через полгода во всех трех ханствах появились храмы, без куполов, а с четырехскатной крышей, на вершине которой стоял крест…

– Согласен, – ответил ей Саня, – причина веская!

В этом храме раз в неделю стали собирать народ, и жрец, как говорится, вешал лапшу на свободные уши. Боги-предки предали людинов и бросили, при этом наслав огненный дождь и неизлечимые болезни. Волхвы, их служители, только усугубили ситуацию и вместо того, чтобы помогать, заперлись в своем храме. Это они наслали проклятье, которое до сих пор покрывает много земель. Поляне стали порченой расой, а, чтобы очиститься, нужно принять нового бога! Служить ему тысячу лет! Его посланцам. И только тогда проклятье спадет, и поляне начнут очищаться от насланного проклятья!

– Охренеть! – только и смог прошептать Саня.

– Считаю, эти двое «освобожденных» были оставлены специально. Они и есть жрецы нового бога, – добавила Таня.

– И ты в это веришь? – зло прошипел Саня, обращаясь к ордынцу.

– Конечно, – ответил тот, – и не только я. Все верят. Еще говорят, что в центральном городище появился жрец, черный. Этот самый жрец вещает, что все людины разные. Есть лучшие, а есть худшие. И только лучшим решать, как жить. Равенства не может быть как такового. Да и вообще, жрец все правильно говорит, деньгу получил на службе у хана. И тогда ты силен и в почете. И молодку сладкую прикупишь, и снедь лакомую, и напий хмельной! Деньга – это сила! Живи себе на уме, ни о чем не думай!

– Ну вот и приплыли, – глухо произнес Саня. Он задумался на пару минут.

Бодян, сидевший рядом с ним, слушал с бледным лицом и со страхом смотрел то на Саню, то на ордынца. Саня тряхнул головой, подмигнул парню, улыбнулся и уже для ордынца сказал:

– А коли волхвы вернутся?! Не боишься?! Коли придут и накажут за то, что веру чистую, веру прадедов и пращуров похерили, предали! На посулы темные продались?!

– Так ужо вышло время волхвов, давно, – ехидно ответил ханский боец, – нет их. И не будет. Да и новый бог Магадун не пустит!

Саня встал, выпрямился во весь рост, подошел к ордынцу вплотную и скинул с головы капюшон. Зло оскалился.

– Таня, помоги, – попросил Саня, синие глаза парня стали ярче, как будто в них появились огоньки. Он вперил свой злой взгляд в расширившиеся глаза ордынца и жестко произнес:

– Ты предал всех нас! Отцов, дедов, пращуров, внуков Велесовых! – голос Сани зазвучал звонко. – Гореть тебе в погребальном костре… вечно! Так всем упырям и передай. – Волосы на голове и бороде уже отросли, покрыв все темной щетиной, ментальный посыл Тани давил на испуганный мозг. – Хрен вам, а не Магадун! – еще громче выкрикнул.

Мужик не выдержал и обоссался, захныкав.

Бодян сам сидел в полном шоке.

– Волхв, настоящий волхв! – шептал парень, еще бы – такое увидеть. Он до сих пор не воспринимал Саню как настоящего волхва, да мало ли в Лании родовичей разных бывает, так считали большинство в городище, да и не только в нем одном. Волхвов и тот образ жизни, о котором остались лишь предания, всерьез уже практически никто не воспринимал. Как не особо-то верили и словам старейшин, тогда на воротной площади. О чем позже Бодян и рассказал.

– Бодян! – выкрикнул Саня. – Да очнись ты уже! Шмотье все собери и уходим!

* * *

Тропа привела их к реке за час до заката. На месте хутора было слабо дымящееся пепелище.

– Уш-ли-и… – потерянно произнес Васко, похоже, парень все же надеялся, что родственники еще там.

– Ушли пару дней назад, – подтвердил Фадей, – остались только пепел да несколько тлеющих углей.

У всех на душе было гнетущее состояние. Пока они стояли и обозревали остатки хутора, закапал мелкий дождик. Со стороны старой военной базы наползала огромная темная, фиолетово-синяя туча.

– Это надолго, – хмуро произнес Фадей, глядя на тучу.

– Надо срочно соорудить шалаш, – сказал Саня, озираясь в поисках места под стоянку.

– Не надо ничего, – вдруг тихо сказал Васко. Всю дорогу до хутора он молчал. На стоянке во время обеда отказался от еды. Да и выглядел он подавленно. И только здесь на пепелище хутора как-то собрался, расправил плечи. И уже увереннее добавил: – Ходимо за мной!

Парень повел их еле различимой, почти не приметной тропой вдоль берега реки. Именно туда, в сторону пирамиды. Тропа вилась метрах в шести от воды. И примерно через пятнадцать минут они, успевшие промокнуть, а дождик припускал все сильнее и сильнее, вышли на огромный луг, не меньше километра диаметром. На краю луга виднелся большой навес, где уже через пару минут они и укрылись от непогоды. Навес был в ширину не более трех метров, зато метров восемь в длину. Под навесом имелся небольшой стожок свежего сена, от которого шел приятный аромат трав. А у дальней стены загородка с дверным проемом. Отделена она была полустенком из тонких бревен с метр высотой. За ней на земле, выложенный камнями, обнаружился очаг. Стояли и две рогатины под перекладину. Отряд быстро разместился под навесом. А Саня с Фадеем занялись ужином. За проемом в маленькой комнатке-каморке были двухэтажные, грубо