Поворот судьбы - Владимир Сергеевич Синицын

волхв, – ответил Корч, – заказ твой я осилил. Скажу сразу, озадачил ты меня сильно. Умеешь, однако! Переделывал дважды. Но скажу, волхв, и радости мне доставил тоже не мало. Это же каково чудо я сотворил, сам дивлюсь! Однако и ты погляди! – откинул тканину.

– Е-е-ео-о-о! – протянул Саня восторженно.

Перед ним лежало три комплекта – пояс, шляпа и «берцы». Панама эта больше соответствовала реальности и так же, как широкий пояс, была желто-буро-зеленой расцветки. Берцы же были грязно-коричневые. Если панама и пояс, хоть и сделаны были мастерски, но были как бы обыденными вещами, то берцы такие сделаны впервые. Ох, не зря мастер и так, и эдак крутил 3D-картинку с берцами. Ох, не зря! Бодян, видя такую обувку, беззвучно восторгался, открывая и закрывая рот.

Высотой берцы были сантиметров двадцать пять. И как у настоящих, усилено место шнуровки кожаными накладками. На подошве три слоя кожи. На пятке еще одна накладка. Носок хоть и длиннее, но зато получился безразмерный, как Саня и планировал. Пакли насовал, и вот твой размер. Шнуровка, кожаный шнур, вываренный в соли, мягкий и эластичный. Проходила шнуровка почти от носка до самого конца голенища. Снимать еще та морока, но толщина ступни уже не проблема. Ну и носок был не заостренный, как у его мокасин, а закругленный. Саня взял в руку один из пары.

«Молодец, мастер, – подумал он, рассматривая ботинок, – учел мои замечания». Мокасины, доставшиеся Сане от хурда, помимо того, что были безразмерные, так еще и на одну ногу, то есть ни левой, ни правой. Мастер выдержал форму и даже сделал утолщение на подошве под изгиб ступни, небольшое, всего с полсантиметра. Саня тут же сбросил тапки-лапти и натянул берцы. Зашнуровал обувку и, встав, потопал ногами.

– О да, Корч! – выпалил Саня, тряся руку мастера. – Ты хороший мастер!

Понять качество может только человек, который буквально с детства ходит в обуви. Местные почти все – от мала до велика – по городищу ходили босиком.

Мастер потребовал за свою работу сто грамм соли, два медных ножа, два ремня и два комплекта одежонки, все с ордынцев. Ну и всю их кожаную обувку в придачу, похожую на тапки с задником.

Возле двора Ручьяны, когда они вернулись, их уже ждал Фадей со своей женой и еще одной молодухой. В хате мастерицы они все трое переоделись, собрали свои рюкзаки. Куда пошла еда и сменная, простая одежонка и отрезы ткани для портянок. Саня пока не объяснял зачем, просто сказал, так надо. И как только были готовы, покинули городище. Никаких проводов типа а-ля бухнем на прощание. Ручьяна возле калитки поклонилась, не глубоко, очертила в воздухе круг и произнесла:

– Та сбережет вас Берегиня!

Бодян зашагал первым. Направился он не в сторону ворот, а наоборот – мимо двора Корча, в сторону частокола. Там обнаружилась совсем маленькая и невысокая калитка из толстых досок с двумя перекладинами, с руку толщиной каждая.

– Лиша! – закричал Бодян и, увидев заспанного мальчику, появившегося в кустах, помахал рукой. – Закрой проход за нами!

– Бувай, Бодя. Закрою! – услышали они в ответ звонкий мальчишеский крик.

* * *

До хутора Лужного добирались часа три. Довольно широкая тропа, почти не петляя, шла вдоль лугов и рощиц. Шли они не спеша. Саня разговаривал то с Фадеем, то с его женой. Девица, что шла вместе с ними, была родственницей Миры, двоюродная племянница, шла молча. Но все же большую часть дороги Саня болтал с Бодяном. Вопросов у того был просто нескончаемый поток. На какие-то из них Саня отвечал, на некоторые просто говорил, что не место и не время, понимая, что его ответы слышали и девушки. А то, что Мира болтушка, он уже убедился.

Увидел Саня, наконец, и поля. Уже обработанные и ухоженные. Расположились они где-то в полукилометре от городища, и на них уже копошился народ. Все эти дни стояла ясная, солнечная погода, с температурой от 20 до 25 градусов. Прошло пару дождей сильных, но не долгих, в пару часов. Как сказал Фадей, такая пора будет до самой зимы. Тогда температура упадет, как Саня понял из разъяснений Фадея, где-то до плюс пяти, но бывали случаи и ниже опускалась. И уж совсем редко ниже нуля, когда на воде появляется тонкая, еле заметная корка льда. Снега они никогда не видели, хотя и знают, там, в «порченой стороне», он есть. Так общаясь со всеми, с кем встречался, Саня собирал информацию. Теперь в общих чертах он знал, что поляне между собой не воюют, незачем. Поведение ордынцев было полной неожиданностью для всех. Семьи жили дружно, никогда не разводились. Мужчин было примерно с треть от всего населения. Постоянные войны с хурдами давали о себе знать.

Кузнечное дело было похерено, по крайней мере в городище – точно. Половина мужиков занимались чеканкой, ваяли методом постукивания, кто во что горазд, естественно из меди. Листы оной, опять же, привозили в городище торговцы караванов. Выяснилось из рассказа Бодяна, что за тканями Ручьяны Ляной специально приходил с караваном купец Занин. Да и меды, что собирали крайневцы, славились в других сторонах.

Сане казалось, что кто-то специально взял и выключил развитие в этом обществе. Белава говорила, что еще ее прапрабабка передала свои знания такими, какими их получила от своих предков.

Из рассказов Ратмира и Ставра Саня узнал, что, как была пять сотен лет назад дубина единственным оружием, так она и есть до сих пор. Все оружие, которое существовало, это топор, нож и серп, конечно же материал – медь. Иголки и те были костяные.

Выяснилось, что и на кожу, и на ткани хорошо воздействует соль, именно она придает мягкость и эластичность. Но так как соль – это самое дорогое, что есть в хозяйстве у полян, естественно, никто из них и не подумал так нерационально использовать дорогой ингредиент.

Веры как таковой уже не существовало, мужики вспоминали Велеса, женщины – Берегиню. Храма нет, молитвы забыты. Одно указывало на то, что предки были хорошо развиты, это знания Белавы и ей подобных.

Неизменно было только одно, еще с давних времен хранители заветов предков учили молодь алфавиту и письму, да счетной грамоте. Примерно уровня начальных классов.

На хуторе у Фадея все прошло обыденно и тихо. Пришли, поели и ушли за Фадеем в рощицу, недалеко от хутора, обсудить планы будущего похода. Рассевшись вокруг старого кострища, Фадей спросил:

– Почему все же пять комплектов одежонки?

– Сейчас объясню, – ответил Саня, – только вот скажи мне, Фадей, клятву, что ты произносил тогда, она для всех