Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Он зло сжал губы и посмотрел с ненавистью. Что, дружок, задел тебя за живое? Не любишь, когда напоминают, что ты бастард? А ведь только благодаря мне и Кижу ты смог выбиться на первые роли в семье. И никакой благодарности!

— Дерзишь, мальчишка. Ничего, я заставлю тебя ползать передо мной. Будешь хорошо вылизывать мне сапоги, может, и оставлю тебя в живых.

Еропкин поднял руку, в которой была зажата медная коробочка с выступающим рычажком. Осклабившись, Еропкин надавил на него.

Эфир вздрогнул, и по мне ударила волна «визга» — беспорядочная рябь и бессмысленный шум, забивающие магические чувства. Голова тут же взорвалась нестерпимой болью, а в груди завыл Анубис. Ёшки-матрёшки, «Зуда»! Да ещё в качестве механического артефакта.

— Вперёд, — Еропкин, сам бледный от действия «Зуды», махнул рукой, — взять его!

Воспользоваться Талантом я не мог — Анубис скулил и не отзывался. Но рябь «Зуды» не разрушила толстые управляющие нити эфира, и я дёрнул за них со всей силой. Знаки, разбросанные по двору, отозвались неохотно и с задержкой, но всё же сработали.

Пламя взметнулось над землёй, раскрываясь огненными цветками. Раскалённый эфир, под действием дрожи «Зуды», оказал вовсе не то действие, на что я рассчитывал. Вместо того чтобы вспыхнуть факелами, опричники просто распались мелкой чёрной пылью и расплылись над землёй тёмными облачками.

Увы, искажение магии оказалось слишком сильным. Под действие Знаков попала только половина налётчиков. Пять человек, включая старшего Еропкина, уцелели, потеряв только лошадей.

— Дьявол!

Еропкин ловко кувыркнулся из седла, приземлился и тут же поднялся, ни на секунду не отпуская коробочку.

— Что встали?! — он обернулся к оставшимся подручным. — Я сказал, взять его! Сотню рублей тому, кто принесёт его голову!

Опричники, ошарашенные и дезориентированные, приказа послушались. Вытащили палаши из ножен и пошли в мою сторону, с каждым шагом двигаясь всё увереннее.

Дрянь! Дрянь! Дрянь! Я выхватил шпагу и шагнул им навстречу, чтобы встретить на ступеньках крыльца. Продержаться! Всего минуту, пока не прекратится действие «Зуды». Пальцы левой руки были готовы, как только уляжется эфирная рябь, отправить в полёт «молоты». Держаться минуту! Про себя я начал отсчитывать секунды.

Клинки звенели боевыми колокольчиками. Я невесть какой фехтовальщик, но опричники оказались гораздо хуже. Они делали бестолковые выпады, мешали друг другу и толкались плечами. Десять секунд.

— Вперёд, — бесновался позади Еропкин, размахивая шпагой, но не влезая в драку, — атакуйте!

Двадцать секунд. Опричники усилили натиск, заставляя меня отступать шаг за шагом и уйти с крыльца, чтобы не оказаться в ловушке.

Помощь пришла неожиданно. Из дома выскочили Куприян и Светлячок с «огнебоями» в руках. Подняли ружья, прицелились в опричников и одновременно потянули спусковые крючки.

Бу-бумс! Двойной взрыв заставил опричников на пару секунд ослабить натиск. А я до крови закусил губу, увидев, что произошло.

Казённики «огнебоев» в руках Светлячка и Куприяна взорвались с яркими вспышками. Девушку отбросило, ударило об стену, и она рухнула бесчувственным кулем. А вот Куприяну повезло меньше: он устоял на ногах, отшвырнул бесполезное ружьё и затряс головой, оглушённый взрывом. И через секунду начал складываться, прижав руки к животу — Еропкин прыгнул вперёд и проткнул его шпагой насквозь.

Убью! Без жалости, без сожаления и без колебаний. Убью и закопаю за оврагом, даже отпевать не дам. Ненавижу!

Сорок секунд. Я отступал всё дальше, с трудом отбиваясь от опричников.

Пятьдесят секунд. Они постепенно отжимали меня к сгоревшей конюшне, пытаясь зажать в угол. Еропкин неотрывно шёл следом, не давая мне выскользнуть из-под действия коробочки.

Шестьдесят секунд. Минута. Ну же! Я не мог сильно ошибиться, «Зуда» должна уже закончиться. А Еропкин лыбился, словно знал, что я считаю секунды.

Это не «Зуда»! Она не может длиться так долго, «огнебои» не взрываются, а просто бездействуют, и рябь эфира не должна так больно бить по мозгам. Что это за дрянь такая?!

Мне удалось вывернуться из-под двойного удара палашей и проскочить мимо конюшни. Давай, гады, за мной все вместе.

Они и не думали отставать, предчувствуя победу, а я отступал, будто теряя силы.

Бумс! Таня не подвела — едва я выманил опричников на открытое пространство, как прозвучал выстрел.

Пылающая магическая пуля «огнебоя», размазанная дрожью лже-«Зуды», достала крайнего противника. Прямо в голову, снеся ему полчерепа и забрызгав остальных кровавыми брызгами.

Удар! Я рубанул второго, перечеркнув ему грудь и взламывая клинком рёбра.

Бумс! Ещё один меткий выстрел вывел из игры третьего, отрывая ему руку по самое плечо и заставляя вопить, размахивая обрубком.

Вот вам, толсторылые!

Против меня остался последний опричник и сам Еропкин.

— Криворукие бараны!

Еропкин бешено выпучил глаза, перехватил коробочку и что-то нажал на ней. Лже-«Зуда» заскрипела, разразилась скрежетом и перешла в эфире на яростный «визг».

Меня чуть не вывернуло наизнанку. Желудок сжался спазмами, во рту появился вкус желчи, а колени начали подламываться от слабости.

Бумс! Таня выстрелила снова, но «визг» размазал магическую пулю, отклонив в сторону.

Бумс! Бумс! Ещё два выстрела, и оба уходят мимо. Последний опричник, бледный от действия лже-«Зуды», неудачно открылся и получил от меня удар по ноге. Добивать упавшего я не стал, рванув к Еропкину.

Стоило приблизиться к нему, как «визг» сделался громче. Анубиса скрутило, будто мокрую тряпку, выжимая эфир, а у меня в глазах потемнело. Дыхание перехватило, не позволяя даже выругаться.

— Нравится?

Еропкин, тоже бледный, но всё ещё бодрый, потряс коробочкой.

— Давай, давай, подходи ближе. Хочу посмотреть, как ты захлебнёшься кровушкой. Чем сильнее Талант, тем больше из тебя выдавит, Урусов. Ай-яй, мальчику больно? Мальчик хотел кидаться магией? Сейчас я выжму её из тебя до капли. Буду стоять и смотреть, как ты дохнешь, корчась в муках. Я обещал, что ты будешь умирать долго, очень долго.

Отступив на шаг, затем другой, я попытался ослабить действие лже-«Зуды». Поднял перед собой шпагу, собираясь атаковать. И одновременно утрамбовал Анубиса в глубину самого себя, пытаясь спрятать от «визга». Ерунда, всего-то провести несколько атак и достать Еропкина. Нужно всего лишь преодолеть боль. Я встречу свою боль и приму её. Я позволю ей пройти надо мной и сквозь меня. И там, где была боль, не останется ничего. Останусь лишь я, я сам.

Ещё один выстрел Тани ушёл в «молоко», на мгновение отвлекая Еропкина. Я прыгнул вперёд, переходя в атаку.

Громогласный выстрел хлопнул по ушам. Не аккуратный удар «огнебоя», а зычный и раскатистый рёв порохового ружья. Еропкин не успел даже дёрнуться, как его ударило в бок, вырывая кусок плоти размером с кулак.