Рассвет Души Повелителя. Книги I-XII - Оливер Ло

— Ицкоталь? Это ты? Я даже не узнал тебя. Мне говорили, что ты покинул дворец и решил жить на слабом континенте, — бросил главный стражник, давая знак своим людям расслабиться.

Те переглянулись, а затем расступились, открывая путь к лестнице, ведущей на вершину зиккурата. Путник, слегка пошатываясь, начал подъем. Проклятая Гидра смогла нанести ему внутреннюю рану, которая до сих пор толком не затянулась.

Каждая ступень строения была украшена искусной резьбой, изображающей сцены древних ритуалов. Казалось, что фигуры на барельефах оживают под лучами заходящего солнца, следя за каждым шагом незнакомца. Воздух становился все более густым и тяжелым по мере подъема, словно сама атмосфера была пропитана древней силой.

Наконец, путник достиг вершины. Перед ним распахнулись массивные двери, инкрустированные обсидианом. Внутри зала царил полумрак, нарушаемый лишь мерцанием факелов на стенах. В центре помещения, за низким столом из черного дерева, восседал мужчина.

Его фигура излучала силу и власть. Широкие плечи, обтянутые тканью, расшитой золотыми нитями, могучая шея, украшенная массивным ожерельем из драгоценных камней. Лицо мужчины было словно высечено из гранита — резкие черты, глубоко посаженные глаза, горящие внутренним огнем. Каждое его движение, даже самое незначительное, исполнено грации и силы повелителя, что властен над всем, где касается солнце.

Путник в разбитой маске опустился на колено, склонив голову в жесте покорности.

— Владыка Кетцаль, я принес вести с континента слабых, — произнес он, и его голос дрожал от волнения и усталости.

Владыка медленно поднял взгляд от чашки с дымящимся напитком, который он неспешно потягивал. Его глаза, темные как бездна, остановились на фигуре склонившегося путника.

— Говори, — произнес он, и его голос в этот момент был подобен раскату грома.

Путник сглотнул, собираясь с мыслями.

— Владыка, я видел то, что казалось невозможным. На континенте слабых я встретил… потомка клана Ри.

Рука Владыки, державшая золотую чашу, на мгновение замерла. В его глазах мелькнуло что-то, похожее на удивление, но оно тут же сменилось холодным интересом.

— Ты уверен в своих словах? — спросил он, и в его голосе слышалась сталь. — Клан Ри был уничтожен много лет назад. Не смей шутить со мной, Ицкоталь.

Путник, названный Ицкоталем, поднял голову, и в его глазах читалась абсолютная уверенность.

— Клянусь своей жизнью, Владыка. Я видел его собственными глазами. Он обладает родословной Гидры. И не просто Гидры… это Гидра Семи Водопадов.

Владыка Кетцаль медленно поставил чашу на стол. Его пальцы сжались, и золотой металл смялся, словно был сделан из тонкой бумаги. По залу пронесся порыв ветра, и факелы на стенах затрепетали, отбрасывая волнистые тени.

— Гидра Семи Водопадов, — произнес Владыка, и в его голосе слышалось что-то похожее на благоговение. — Неужели это потомок основной линии?

— Я не могу сказать наверняка, Владыка, — мужчина склонил голову еще ниже. — Но его сила… она была невероятной для его возраста и ступени совершенствования.

Кетцаль поднялся со своего места. Его фигура, казалось, заполнила собой весь зал. Он медленно подошел к практику в маске, и воздух вокруг него задрожал от сдерживаемой мощи.

— Где твои браслеты, Ицкоталь? — спросил он, и в его голосе слышалась угроза. — Те самые, что сдерживают твою силу?

Мужчина вздрогнул, словно от удара.

— Владыка, я… я был вынужден снять их. Иначе я не смог бы…

— Молчи! — спокойный голос еще никогда не был таким угрожающим. — Ты нарушил закон невмешательства сильных в дела слабых миров. Ты поставил под угрозу равновесие между континентами.

Рука Владыки метнулась вперед, словно удар молнии. Его пальцы сомкнулись на горле Ицкоталя, приподнимая его над землей, словно пушинку. Глаза правителя засветились зловещим красным светом.

— За свое преступление ты заплатишь высшую цену, — прошептал он.

В следующее мгновение тело практика в маске окутало черное пламя. Он закричал, но его крик быстро оборвался. Его плоть начала таять, словно воск, а из тела вырвались потоки темной энергии. Эта демоническая Ци, густая и вязкая, словно смола, устремилась к Владыке.

Кетцаль открыл рот, и темная энергия хлынула в него, словно в бездонный колодец. Вокруг тела этого человека клубились черные тени. Через несколько мгновений от Ицкоталя не осталось ничего, кроме горстки пепла на полу и то в следующий миг ее подхватил ветер.

Владыка закрыл глаза, впитывая новую силу, пусть ее и было совсем немного, просто убивать было бы расточительной тратой ресурса. Когда он снова открыл их, в его взгляде читалась холодная решимость.

Мужчина развернулся и направился к выходу из зала. Его шаги эхом разносились по пустому помещению. Спустившись вместе со своими слугами на механической платформе далеко вниз, Владыка оказался в подземелье своего дворца.

Здесь было темно и сыро. Капли воды медленно стекали по каменным стенам, создавая жуткую мелодию. В центре огромного подземного зала стояла массивная клетка, сделанная из неизвестного черного металла. Внутри сидел человек с длинными темными волосами, собранными в пучок.

Кетцаль приблизился к клетке. Один из слуг, до этого незаметно стоявший в тени, мгновенно упал на четвереньки, подставляя спину в качестве сиденья для своего господина. Владыка опустился на живой «стул», не сводя глаз с пленника.

— Необычно получается, — начал он, и его голос был полон сарказма. — Выходит, ты нашел способ сделать простого смертного практиком? Наделить его духовной энергией, создать ядро, так?

Человек в клетке медленно поднял голову. Его глаза, несмотря на явные следы долгого заключения, все еще горели внутренним огнем.

— Не понимаю, о чем ты, Кетцаль, — ответил он хриплым голосом.

— Твой сын, Рейвен, — улыбнулся мужчина, но глаза его оставались убийственно холодными. — Он практик, к тому же унаследовавший родословную твоей жены. Клана Ри. Не находишь, что это довольно забавно?

Рейвен резко поднял взгляд, в его глазах читалось искреннее удивление.

— Джин? Но… это невозможно.

— Да, я сам лично проверял твоего сына, — наклонился вперед Кетцаль. — Он был простым смертным. Надо быть идиотом, чтобы не заметить, что ты сам лично уничтожил его духовное ядро еще в младенчестве. Как жестоко. Лишить родного сына силы и того могущества, что ему могло достаться от вас.

— У меня не было выбора! — сжал зубы Рейвен.

— Неважно. Я великодушно согласился оставить его в живых по этой причине. Но