Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Ладно, если начнется мясня, то найду способ добыть ствол. Желательно под пятерку, магазины у меня имеются.

На улице возле ворот, ведущих в школу, торчало с десяток вооруженных парней, а вот работнички как-то резво рассосались. Похоже, что у них имеется план на ситуацию вроде такой.

Мы с Леной остались посреди этой толпы, а Александр залез на вышку. Оружия при этом он в руки не брал.

– О, вот и ты! - крикнули снаружи.

Голос мужской, низкий, но звучный. Видимо, грузный там парень такой. Интересно, кто это пожаловал, да ещё такой, что здоровается автоматными очередями?

– Шило, зачем пришел? - ответил директор. - У нас мир, сам знаешь!

Твою мать. Если это не по наши с Леной души, то я - мать Тереза. А я как назло без ствола. Может быть, стащить с себя рюкзак, да достать? С ПМом, конечно, много не навоюешь, но тем не менее…

– Мир, говоришь? - спросили с той стороны. - А какого хрена твои люди моих валят?

– Когда это такое было? - делано удивился Александр, хотя я прекрасно знал, что он в курсе.

– Да не ранее, как два часа назад. Завалили четверых моих парней, а пятый сбежал. И проследил за ними, они сюда пришли. Баба там была и парень какой-то из военных.

Я выдохнул, посмотрел на Лену. Дело начинало пахнуть очень дурно.

– Твои сами беспределили, за что и ответили, - сказал директор.

– Ты сейчас меня беспредельщиком назвал? - тут же послышался гон с той стороны. - Это мои люди, и я за них отвечаю. А если они беспределом занимаются, то и я тоже. Так что ли?

– Я тебя никак не называл, - ответил директор.

И тут я понял, что он боится. Я не видел, что творилось снаружи, но думаю, их там достаточно. И если они захотят войти, но войдут, ни вышки, ни толпа парней с автоматами их не остановят.

Черт.

– Может, ты не знал, чем твои промышляют.

– То есть теперь ты хочешь сказать, что я бригаде своей не хозяин? Не знаю, что они творят?

Да он же прогибает его. Чувствуется мастерство. Наверняка ни в одной бандитской стрелке поучаствовал. И откуда здесь такой? Город-то закрытый, полиция, военные, контрольно-пропускной режим… Краснее некуда, короче говоря.

– Короче, так, - снова послышался город. - Лярва мне ваша до фени, не интересует. А того, кто моих парней положил, отдавайте. Иначе войдём и сами возьмём. А оно тебя надо, Шура?

Уже понимая, к чему идёт дело, я рванулся в сторону, схватился за автомат одного из парней. Короткое движение, и он оказался у меня в руках. Весло-веслом, патроны мои к нему не подойдут, но хоть что-то.

И тут в затылок мне прилетело что-то тяжёлое, и я рухнул на четвереньки, больно ударившись ладонями об асфальт. Попытался перекатиться, но руки не слушались, а перед глазами все резко поплыло.

Еле сдерживая тошноту, рванулся ещё раз, и тут мне в затылок снова прилетело. И мир погас.

Глава 12

Очнулся я в темной комнате, в которой пахло кровью и сырым мясом. Причем, запах никто даже не пытался забить.

Огляделся. Каморка два на два метра без окон и всего с одной дверью. Под потолком единственная лампочка, даже не энергосберегающая, а самая обычная с вольфрамовой спиралью внутри.

А на полу бурые пятна. Кровь, уже засохшая, причем давно. Но на бетоне видно хорошо. И если прибавить к ситуации то, что я был привязан по рукам и ногам к металлическому стулу, то выводы сделать нетрудно.

Во-первых, дела мои плохи. Ясно это уже по тому, что грёбаный директор школы сдал меня каким-то бандитам. Откровенным беспредельщикам, коротко говоря. По отношению ко мне он поступил как конченая мразь, я ведь ничем им не угрожал. Но ненависти к нему я не испытывал, потому что прекрасно понимал, что сделал он это потому что пытался сохранить свое сообщество. Эти уроды ведь точно там всех вырезали бы.

А во-вторых, я в каком-то подобии комнаты для допросов. Не в первый раз в жизни, конечно, и противодействию меня учили, пусть я и никаким боком не шпион, и не диверсант. Главное здесь - говорить. Причем ложь должна быть простой и складной. Потому что обычно спецы допрашивают тебя так: раз за разом пытают несколько раз, добиваясь того, чтобы ответы были одинаковыми.

И врать под пытками очень сложно. Это только либералы думают, что ты готов придумать все, что угодно, признать свою вину в любом преступлении, оговорить невиновных людей, лишь бы боль прекратилась. Обычно таким образом всё-таки удается добиться истины, я знал это, потому что мне и самому приходилось пытать людей. В правду говорят просто потому что боль отбивает фантазию напрочь. И нести ерунду тоже становится тяжело, особенно повторяя ее раз за разом.

Только вот что-то подсказывает мне, что допрашивать меня будет не профессионал. Откуда ему тут взяться, серьезных бандитов в городе быть не может, это просто быдло с улиц, которое собралось в агрессивную толпу и сбилось под начало одного из таких же, только поумнее и поборзее.

Но это хорошо только с одной стороны. Да, правды добиться им будет сложнее. Но проблема была в том, что они могут нанести мне увечья, а я пока что беспокоился о сохранности своей шкуры.

Кстати, голова болела, и тошнило. Ещё бы, два раза по ней выхватить, да ещё и деревянным прикладом от АКМа. Как не помер-то вообще, большой вопрос. Это же не палка-копалка, это оружие.

Решив воспользоваться тем, что меня никто не пасет, я стал дёргаться в попытках растянуть веревки, которыми меня связали. Но все это оказалось бесполезно. На совесть делали, плотный такой канатик двойного плетения, и узлы неплохо накручены.

Но, видимо, услышав мое шебуршание, кто-то открыл дверь. Внутрь вошёл молодой совсем парень, лет восемнадцати, вооруженный помповым дробовиком. У них здесь у большинства дробаши или их только неопытным дают? Скорее второе, потому что у тех, что в школе засели, автоматы были. Да, немного, с десяток, да ещё и старые совсем, им лет под сотню уже наверняка. Но оружие гораздо опаснее гладкоствола.

– О, очнулся, - проговорил он, повернулся и крикнул. - Витька! Этот