Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

сказали, что в городе другие выжившие есть, что военные нас сбить могут. И теперь не факт, что выпустят, даже если мы найдем то, что нужно. Понимаешь? Могут просто с пулеметов расстрелять прямо с вышек, а потом отправить группу, чтобы забрала то, что мы вынесли.

– Жаль, - ответил он. - Значит, не хочешь ты с нами работать. А ведь так просто было бы.

А через секунду Шило со все таким же ничего не выражающим лицом ударил меня кулаком. Хрустнул нос, и в голове, так до конца не прояснившейся после того, как меня вырубили, зазвенело.

Впрочем, на этом главарь бандитов не остановился и врезал мне еще раз, на этот раз в скулу, золотым перстнем на пальце сдирая кожу. А потом еще и еще, но после четвертого удара в голове помутилось окончательно, и я практически перестал видеть из-за черных пятен и красных кругов перед глазами.

– Бросьте его в подвал, - услышал я сквозь шум в ушах голос Шила. - И не кормите. Полежит, подумает, может быть, поймет, куда попал.

А следом послышались шаги. Ко мне подошел кто-то другой, и я услышал, как он, матерясь, развязывает веревки на моих руках. И когда одна из них оказалась свободна, я рванулся, пытаясь схватить этого человека за горло, но только качнулся и вместе со стулом свалился на пол, врезавшись головой в бетон.

Это оказалось уже слишком для меня, и я потерял сознание.

***

Я открыл глаза и тут же закрыл их, потому что перед ними все плыло. К горлу поступила тошнота, но, кажется, я ел слишком давно, чтобы мне было чем блевать.

Меня не связали. Я ощупал голову и почувствовал под пальцами коросту из засохшей крови. С лицом было то же самое. Да уж, меня порядком избили, но жалеть об этом смысла нет. Потому что либо меня попросту убьют, либо я сам обращусь в зомби. Понятия не имею, сколько осталось времени до того момента, как супрессант перестанет действовать. Скорее всего, немного.

Ладно, в любом случае лежать тут, словно кусок дерьма, толку нет. Надо вставать.

Открыв глаза, я осмотрел помещение. Это была каморка два на два метра, очень темная, и без единого источника света, кроме небольшого окошка совсем рядом с потолком. Первым делом я поднялся на ноги, подошёл к нему и попытался выглянуть наружу. И увидел асфальт и уже начинающее краснеть небо. И решетка, вмонтированная прямо в стены. Ну что ж, они знают, где посадить пленного.

Значит, дело идёт к закату. Получается, что первые сутки прошли, остались ещё одни. Ну ладно, надеюсь, что после того, как обращусь, порву хотя бы парочку этих молодчиков. На большее, пожалуй, надеяться смысла нет.

Тем не менее моя натура требовала хоть какой-то деятельности. Первым делом я обыскал помещение. Тут было ведро, очевидно, для поганых дел, и все, помещение очистили под метлу. Хорошо хоть парашу вынесли перед тем, как меня сюда сажать.

Замочная скважина в двери оказалась заварена. Подозреваю, что закрывали ее на навесной замок, а то и просто на щеколду снаружи. Сама створка крепкая, металлическая, петли снаружи, и без инструментов с ней не справиться.

Зато ведро металлическое. Хорошее, кстати, алюминиевое, даже жалко такое для таких дел использовать. И на дужке оно тоже металлической, чтобы выносить удобно было.

Я прислушался. Никаких признаков человеческого присутствия не было. Может быть, меня и не пасет никто. С другой стороны, зачем, если из этой импровизированной камеры все равно не выбраться?

Я принялся отламывать дужку от ведра, и скоро мне это удалось. Тогда я с большим трудом выпрямил ее об колено и получил штырь длинной почти в полметра. Один конец которого я и принялся затачивать о бетон.

Человек - хрупкая скотина, убить его совсем нетрудно. Вот такой вот штукой вполне можно вскрыть кому-нибудь горло. А там уже завладеть оружием, и попытаться прорваться наружу. Вариант? Хреновый, если честно, но лучше уж такой, чем просто сидеть и ждать смерти.

За скрежетом металла о бетон я чудом расслышал чьи-то шаги. Замер, остановился, встал сбоку от входа. Если войдут, попытаюсь вогнать эту штуку в шею или ухо. Такого никому не пережить.

– Эй, чего скребешься, военный? - послышался с той стороны голос.

– Да проход наружу копаю, - ответил я. - Сейчас ногтями бетон процарапаю, выберусь и покрошу вас всех.

– Ага, то есть силы шутить осталось? - спросили снова. - Мало тебя Шило обработал. Войти добавить что ли?

– А ты рискни здоровьем, - как можно более нагло ответил я.

Спровоцировать бы его на то, чтобы войти, завалить, а потом наружу. При нем-то наверняка ствол есть. А с ним уже можно будет и уйти попытаться.

– Уж больно ты борзый, - ответили мне с той стороны. - Ну смотри, посидишь пару дней без воды и еды, на все согласен будешь. Вот тогда и поговорим.

– Так ты заходи и поговори сейчас со мной, если мужик, - уже напрямую вызвал его я. - Уж поверь, я тебя так оприходую, как твоей матери и не снилось.

В ответ донеслись только матерные ругательства и шаги. Ушел, не стал связываться. Жаль, он там один был, очевидно.

Усевшись на бетон, я стал ждать, сжимая в руке штырь. Рано или поздно кто-нибудь придет. И тогда я буду драться.

Скоро солнце окончательно скрылось за горизонтом, а на улице зажгли уличное освещение. Как я успел понять, оно в этих краях означает жизнь. Если ты не можешь надёжно запереться на ночь или обеспечить себя защитой от морфов, то тебя рано или поздно сожрут. Если все так продолжится, то лампы в этих местах станут самым дефицитным товаром. А вот что зимой будет, вообще непонятно, они ведь не рассчитаны на то, чтобы в минусовую температуру работать. А зимы тут уральские, лютые. Морозы в минус тридцать градусов - обыденность. Сухо, конечно, поэтому переживается это получше, чем в родном Питере, но все равно.

Короче говоря, скорее всего к зиме большинство жителей этого города будут мертвы. Но мне этого уже не увидеть, потому что я до этого времени не доживу.

Снаружи снова послышались шаги. Я бесшумно встал, чуть согнулся. Откроют дверь или нет на этот раз?

Только почему шаги звучат так странно? Будто кто-то крадется? Бандиты здесь - хозяева, им таиться без надобности.

Щёлкнул засов, дверь отворилась и внутрь вошёл человек. Я