"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Зоси смотрел на меня, как я когда-то смотрел на зарезанного отца, – глазами, полными печали и страха.

– Боль из-за той правды, которую я от вас скрыл. За много лет до того, как я научился владеть мечом, я стал отцом красивой девочки, рожденной в месяц ангела Цессиэли.

Даже круглое лицо Беррина раскраснелось от любопытства.

– Ее имя было Элария, но я называл ее Элли. Она родилась вне брака, от женщины из ближайшего монастыря, которая дала обет безбрачия в служении Архангелу.

Мои люди вряд ли сдерживали свое естество. Они насыщались, но считали, что я выше этого.

– Я нагромождал один грех на другой, однако был благословлен девочкой, больше похожей на ангела, чем на человека.

Людей собиралось все больше. Армия морем разливалась по причалу.

– Но мои грехи не остались без наказания. Однажды ночью, пока я спал, ее похитили. Работорговцы, укравшие мою дочь, носили на тюрбанах изображение сабли под солнцем – знак Хайрада Рыжебородого, он и по сей день адмирал крупнейшего флота Сирма.

Брат шептал брату, распространяя историю по толпе тем, кто стоял слишком далеко, чтобы услышать.

– Рыжебородый идет на защиту Костани с тремя сотнями кораблей. Мы выманим его в открытое море и уничтожим. Положим конец рабству в этих водах. Я знаю, что вы не хотите осаждать Костани. Император зовет нас обратно, и я намерен подчиниться. Но все же давайте сразимся в еще одной морской битве.

Раздались одобрительные возгласы. Я поднял руку, чтобы заставить всех замолчать.

– Я буду до самой смерти каяться в своих грехах. Но не словами. – Я посмотрел на воинов. Их глаза горели восторгом. Они поглощали мои слова. Они в меня верили. – Я всегда призывал вас сражаться за Архангела. Сражаться за империю. Сражаться как крестесцы и этосиане. Сегодня я призываю сражаться по всем этим причинам – и еще по одной. Это моя последняя битва. Сразитесь ли вы за меня?

Я чувствовал отвращение к тому, как использовал потерянную дочь, чтобы сплотить людей, и не стал дожидаться одобрительных возгласов. Элли не должна служить опорой, но какой был выбор? Все те же старые речи о сражении за страну и веру не побудили бы их к попытке совершить невозможное. Но воевать за лидера, который не взял из сокровищниц Диконди ничего, кроме железного кресла, и которого все время, что они его знают, грызли стыд и боль из-за потери незаконнорожденной дочери, – в этом звучали победные колокола.

Я возвратился в свою каюту.

– Воодушевляющая речь. – Ашера сбросила одеяла на пол и теперь сидела на кровати, скрестив ноги.

– То была ложь. – Я налил себе воды. Предложил ей, но она покачала головой. – Работорговцы не носили его эмблему, и Рыжебородый слишком хитер, чтобы сражаться с нами в открытом море.

– И все же это было правдиво как никогда. Когда я уколола твой лоб, то увидела твою жизнь от рождения и до сего дня. Ты ведь по-настоящему любил ее, да?

– Любой мужчина любил бы свое дитя.

– И ты любил ее мать, и своего отца, и всех ваших соседей. В тебе ничего не было, кроме любви, пока все это не обратилось в ненависть.

– Довольно. Собирайся с силами, Ашера. Мы возьмем самый быстрый корабль и сотню самых лучших воинов и поплывем в Эджаз.

– Нам незачем идти в Эджаз. – Ашера легла на живот, потом положила голову на кулаки и устремила на меня взгляд горящих изумрудным огнем глаз. – Лабиринт извивается под землей. Его ходы, как щупальца кракена, дотягиваются до всех стран. Один из входов – всего в нескольких милях от сюда.

– И это значит…

– Что мы можем быть в Костани завтра.

– Флот не дойдет туда за несколько дней. Нам нужно спланировать все так, чтобы сделать это одновременно. – Я отхлебнул воды, вытер губы. – Почему просто не провести через него все войско?

– Потому что только сильнейшие могут выжить в Глубине. – Ашера встала с кровати и подошла ближе. Меня коснулось ее медовое дыхание. Приятно ли ей? Я оттолкнул бы ее, будь мне неприятно, или застыл бы от прикосновения. – А теперь представь себя на высоком троне Костани, – прошептала она.

5. Кева

Хайрад Рыжебородый ехал во главе процессии на слоне с блестящими бивнями. От каждого слоновьего шага трескалась брусчатка. Мелоди радостно таращилась на них и чуть не попала под копыта; я оттащил ее с улицы, пока не затоптали. За слонами шли поджарые кашанские лошади с шелковистыми хвостами – самые быстрые в мире. Когда появились фургоны с сокровищами, зеваки заохали.

Я восхитился железным гробом, покрытым магическими рунами. Говорили, что в нем покоится тело святого Аскарли, который восстанет в дни Великого ужаса. Но еще сильнее потрясали песочные часы, в которых песок сам перетекал наверх, чтобы не было нужды их переворачивать. Вот бы и жизнь была такой. А больше всего мне нравились груды абистранских манго, которые, если приправить их уксусом, устраивают на языке потрясающий танец из кислого и сладкого.

Последними везли рабов. В железных клетках стояли люди с красной кожей, как будто вечно румяные. Волосы у белокожих женщин из Страны вечных льдов Темз были яркими, как снег. А еще там были жители Химьяра, чья темная кожа мерцала, как оружейная сталь. На невольничьем рынке будет многолюдно.

Как и в Небесном дворце. Хайрад Рыжебородый слез со слона и вошел, склонив голову, в тронный зал. Он был достоин легенды о нем – весь увешан драгоценностями и безделушками из самых дальних уголков света. А когда улыбался, зубы отражали свет в пяти цветах. Но шах Мурад был не в настроении лицезреть эту помпезность. К тому времени как глашатай Хайрада закончил речь, уже собрался военный совет.

– Я не брошу свой флот навстречу Михею Железному, – сказал Хайрад, сидя на полу перед шахом в тронном зале. – Это глупо.

– Ты годами избегаешь встречи с ним, вот почему он стал так силен. Зачем вообще ты явился? – Только на шаха не произвели впечатления этот спектакль и легенда о Рыжебородом. – Чтобы тщеславно выставляться на улицах города?

– Пусть он осадит Костани, – ответил Хайрад. – Пусть окружит город. Я прикончу его со своих быстроходных галер. Велите конным лучникам-забадарам ждать за горами Зари-Зар. Я привел еще пятьсот лошадей, лучших во всем мире и на небесах.

По лицу шаха растеклось царственное негодование.

– Император будет пополнять припасы по мере того, как мы – истощать их.

– Вы разве не слышали? – улыбнулся Хайрад и гортанно расхохотался. –