Оракул с Уолл-стрит 5 - Алим Онербекович Тыналин

— Мистер Стерлинг? Губернатор ожидает вас в библиотеке. Позвольте принять ваше пальто.

Я передал ему свое пальто из кашемира и цилиндр, поправил манжеты рубашки. Вестибюль поражал сочетанием американского размаха и европейской утонченности: мраморный пол с геометрическим орнаментом, стены обшиты дубовыми панелями, а под потолком висела люстра из венецианского стекла, мягко освещавшая портреты предков Рузвельтов.

— Мистер О’Мэлли может располагаться в малой гостиной, — добавил дворецкий. — Там поданы кофе и свежая выпечка.

Мы прошли через анфиладу комнат. Каждая отражала вкусы нескольких поколений семьи: антикварная мебель XVIII века соседствовала с современными картинами американских импрессионистов, а китайский фарфор династии Цин украшал камины из каррарского мрамора.

Библиотека располагалась в восточном крыле особняка. Просторное помещение с потолком в пятнадцать футов высотой, стены которого от пола до потолка занимали книжные полки из красного дерева.

Тома в кожаных переплетах, классика литературы, исторические хроники, экономические трактаты, создавали атмосферу серьезной науки. В центре стоял массивный письменный стол с инкрустацией, а у камина расположились два кожаных кресла.

Франклин Рузвельт поднялся из-за стола, когда я вошел. Его фигура, как всегда, излучала энергию, несмотря на необходимость опираться на трость из эбенового дерева с серебряным набалдашником. Темно-синий костюм подчеркивал его широкие плечи, а белая рубашка с высоким воротником придавала облику торжественность.

— Уильям! — он широко улыбнулся, протягивая руку. — Превосходно, что смогли приехать в такую погоду. Как дорога из города?

— Великолепная, губернатор, — ответил я, пожимая его крепкую ладонь. — Осенний пейзаж Нью-Йорка особенно красив.

Рузвельт указал на кресло у камина, где потрескивали дубовые поленья.

— Присаживайтесь. Кофе? Или что-то покрепче? У нас превосходный французский коньяк Hennessy, довоенного разлива.

— Кофе будет отлично.

Он налил кофе из серебряного сервиза в тонкие фарфоровые чашки Севр с позолоченной каймой. Аромат напитка смешивался с запахом горящего дерева и кожаных переплетов, создавая атмосферу уютной интимности.

— Уильям, — начал губернатор, устраиваясь в кресле напротив, — с момента нашей встречи у Роквудов прошло немного времени. Но за это время страна преобразилась до неузнаваемости. Ваши предсказания о финансовом крахе оказались пророческими.

Я отпил кофе, наслаждаясь богатым вкусом смеси из лучших зерен Ямайки и Коста-Рики.

— К сожалению, губернатор, быть правым в таких вопросах не приносит удовлетворения. Миллионы людей потеряли сбережения и работу.

— Именно поэтому я попросил вас приехать, — его голос стал серьезнее. — Традиционные экономические рецепты не работают. Гувер настаивает на сокращении государственных расходов и повышении налогов для балансирования бюджета. Результат очевиден, кризис только углубляется.

Рузвельт встал и подошел к большой карте Соединенных Штатов, висевшей на стене между книжными полками. Красные булавки отмечали районы с особенно высокой безработицей.

— Посмотрите на эти цифры. В Детройте каждый третий остался без работы. В угольных районах Пенсильвании каждый второй. Люди живут в палатках и картонных коробках. Это не Америка, какой мы ее знаем.

— А что предлагает ваша администрация?

Губернатор повернулся ко мне, в его глазах загорелся тот огонь, который позже покорит избирателей.

— Кардинальную смену подхода. Вместо сокращения государственных расходов — их увеличение. Вместо ожидания, когда рынок сам себя исправит — активное вмешательство правительства.

Он вернулся к креслу и достал из ящика стола толстую папку с документами.

— Мои экономические советники подготовили программу, которую мы называем «План восстановления». Хотел бы услышать ваше мнение.

Я принял папку и начал изучать содержимое. Документы были машинописными, аккуратно переплетенными, с печатью канцелярии губернатора. Уже первые страницы поражали масштабом задумки.

— Создание федеральных программ общественных работ, — читал я вслух. — Строительство дорог, мостов, школ, больниц. Финансирование за счет выпуска государственных облигаций.

— Работа для четырех миллионов безработных в течение двух лет, — пояснил Рузвельт. — Зарплата позволит им содержать семьи и покупать товары, что оживит спрос в экономике.

Я перелистнул несколько страниц.

— Система государственного страхования по безработице. Пенсии для пожилых граждан. Программы помощи фермерам.

— Социальная защита это не благотворительность, а экономическая необходимость, — подчеркнул губернатор. — Когда люди знают, что государство их не бросит, они готовы тратить деньги, а не прятать их под матрац.

Я внимательно изучал цифры. Общая стоимость программы оценивалась в пятнадцать миллиардов долларов на три года — колоссальная сумма по меркам того времени.

— Амбициозный план, — заметил я. — Но откуда взять такие средства? Федеральный бюджет сейчас в дефиците.

Рузвельт наклонился вперед.

— Вот здесь мне нужен ваш совет. Как финансист, как человек, понимающий механизмы рынка, как бы вы профинансировали такую программу?

Я отложил документы и сделал паузу, размышляя. Передо мной сидел человек, который через два года придет к власти с программой «Нового курса». Многие идеи уже сформировались, но детали еще предстояло проработать.

— Первое, — сказал я медленно, — нужно разделить краткосрочные и долгосрочные цели. Немедленная помощь безработным — это краткосрочные расходы, которые можно финансировать дефицитом. Инфраструктурные проекты — долгосрочные инвестиции, которые окупятся через экономический рост.

— Продолжайте.

— Второе. Надо использовать множественный эффект государственных расходов. Каждый доллар, потраченный на зарплату рабочего, порождает два-три доллара экономической активности через покупки товаров, услуг, уплату налогов.

Рузвельт делал пометки в кожаном блокноте золотым карандашом.

— А механизм финансирования?

— Выпуск долгосрочных государственных облигаций под низкий процент, — предложил я. — В условиях кризиса инвесторы готовы довольствоваться двумя-тремя процентами годовых в обмен на надежность. Плюс частичное рефинансирование через Федеральный резерв.

— Но это же печатание денег! — воскликнул губернатор. — Экономисты старой школы считают это дорогой к инфляции.

— В условиях дефляции умеренная денежная эмиссия не только безопасна, но и необходима, — возразил я. — Сейчас цены падают, люди откладывают покупки в ожидании дальнейшего снижения. Нужно переломить эту психологию.

Рузвельт встал и прошелся по библиотеке, его трость мягко стучала по паркету из дубовых планок.

— Уильям, позволю себе прямой вопрос. Разрабатывая эти программы, мы столкнемся с яростным сопротивлением Уолл-стрит, крупного бизнеса, консервативных экономистов. Они назовут это социализмом, разрушением основ американской экономики.

— А что важнее — мнение Уолл-стрит или благосостояние двадцати миллионов безработных? — ответил я.

Губернатор остановился у окна, через которое виднелся дождливый парк.

— Именно так я и думаю. Но нужны союзники в деловых кругах, люди с репутацией и влиянием, которые поддержат новый подход.

— На какую поддержку вы можете рассчитывать?

Рузвельт повернулся ко мне.

— Пока что круг узок. Несколько прогрессивных экономистов из университетов, молодые политики,