Надлежащий подход - Ирина Сон

Ведь уже никакая сила не могла закрыть эту мою дорогу – прямиком в бессмертие.

Глава 19

Арант еще никогда не был в таком бешенстве! Его колотило, пелена гнева застилала глаза и не позволяла говорить. Тэхон давала им сыворотку из чьей-то крови и гордилась этим! Мерзость какая!

– Да как она… Да что она… Хаоситка! – кое-как выдавил он сквозь рык и, пометавшись по коридорам, ударил кулаком в стену.

Боль немного отрезвила, но кровь всё еще кипела, требовала развернуться и задушить хаоситку, а в ушах до сих пор стоял смех – звонкий, торжествующий и полный превосходства. Словно служители Равновесия уже отправились на помойку. Арант зажмурился, несколько раз выдохнул – почему-то при воспоминании об этом смехе накатил страх, а внутри заворочалось что-то маленькое и мерзкое, будто червяк. Внезапно на ум пришли слова Светозара о том, что хаоситы лечат людей на самом деле… и порой гораздо лучше их самих.

– Она сумасшедшая, – пробормотал Арант, успокаивая себя. – Просто сумасшедшая… Давать внутрь чью-то кровь – это же пакость! Это против природы!

Но что-то – видимо, тот самый червячок – уже грызло внутри и куда-то гнало. В руках поселилась противная мелкая дрожь. Наверное, его просто колотило от злости… Арант попытался отвлечься на хор и работу, но даже в книгохранилище, среди берестяных книг и свитков, у него это не получилось.

– Всё-таки удобная это штука – карточки и эта… картотека! – восхищался Илья, быстро заполняя тонкие странички. – Всё по именам и годам разложишь, достанешь – вот и вся история перед глазами. Не надо ничего выпытывать, переспрашивать… Сразу видно, чем и когда лечили. Дуняша, Вольга, да вы просто умницы!

– Это не мы, – пискнула Дуняша.

Вольга, почему-то на редкость молчаливый и смурной, бросил на неё предупреждающий взгляд, отчего девушка замолчала. Арант моментально вспомнил, под чьим началом они работали в разгар крупа, и кто всем заведовал в лекарском доме.

– И здесь она! – прошипел он злобно.

Мысль, что Тэхон осталось недолго, а дальше жизнь войдет в прежнее русло, почему-то не утешила, а вонзилась в макушку не хуже молнии. Внутри закипело еще сильнее. Не понимая, что с ним творится, мудрец в сердцах бросил поднос с чернильницами на стол.

Илья с опаской покосился на него и на всякий случай прикрыл стопку рукой.

– Учти, от картотеки мы не избавимся, – предупредил он. – Полезная придумка. Сам Светозар Людотович дал добро на использование!

Арант медленно выдохнул сквозь зубы.

– Пойду я… прогуляюсь. Что-то мне не очень хорошо.

– Да-да, иди… те, Арант Асеневич, – довольно-таки осторожно сказал Илья. – Отварчику с ромашкой и пустырником попейте, спойте пару песен…

Тот подумал, что совет ужасно дурацкий. Ромашка и пустырник в его состоянии – всё равно что мертвому припарки. Вот пара бутылок крепчайшего заморского вина была бы в самый раз. Но увы, сегодня должен был состояться суд.

Он послал Илье мрачный взгляд, и тот уткнулся в записи:

– Понял. Замолчал.

– Не пойду никуда, – буркнул Арант и сел рядом с Вольгой, который перебирал целую кучу карточек. – Что делаешь? Давай помогу.

– Отделяю живых от неживых, – ответил тот и подвинул кусок бересты. – Здесь считаю, кто, от чего и когда умер. Вот, видите? Дети от года до семи, здесь от семи до четырнадцати, от четырнадцати до тридцати, от тридцати до сорока пяти и старше.

Мудрец бросил взгляд на бересту, всю испещренную крестиками, и замер, не поверив своим глазам.

– Это за какой срок? – охрипнув, спросил он.

– Как карточки завели, то есть с момента вашего приезда, – ответил парень.

– Здесь написано, что всего на детей до семи лет заведено сто семь карточек, и погибших из них – семьдесят три!

– Это я еще подсчет не закончил, – заметил Вольга. – И это только та часть, которая пришла сюда. Я спрашивал народ. На самом деле в Приморье от крупа погибли почти все дети до семи лет. До четырнадцати – каждый третий.

Арант вспомнил, что на улицах Приморья стало гораздо меньше детей.

– Но ведь есть и выжившие…

– Выжили только те, кто пел песню Мороза и испытывал боль, когда болезнь выходила, – парень смотрел в упор. – Очень часто рядом с этими людьми видели Тихона Викторовича.

– Что? От лечения Тэхон выжили все?! – не поверил Арант и сам закопался в бумаги.

Они вдвоем перебрали все карточки, подсчитали погибших и выживших, сопоставили даты… И перепроверили еще дважды.

Он не верил своим глазам, но буквы и цифры были неумолимы. Что бы ни варила Тэхон, это по-настоящему спасало жизни. Гораздо лучше всех их средств.

– А искажение Равновесия? – схватился его мозг за спасительную соломинку. – У них же было искажение?

– Мы проверяем, – буркнул Вольга. – У тех, кого успели – нет ничего.

– Что ты хочешь сказать? – угрожающе пророкотал Илья.

Наполненный тихой бессильной злостью взгляд опустился на карточки.

– Ничего. Видимо, сработал гимн Мороза. И вообще, моё дело маленькое: считать живых, больных и покойников. Сами думайте.

Арант всё-таки сбежал – не смог больше смотреть на ровные столбцы дат и цифр. Ведь если это всё была правда, если лекарство Тэхон не искажало Равновесие и работало правильно, лучше всех их отваров и песен, то…

«Не сомневайся. Это главное оружие хаоситов. Они отрицают душу, они не думают о перерождениях!» – отчаянно взвыл в голове внутренний голос.

Но имя Тэхон в учебниках и вечный позор служителей уже обрели пугающую правдоподобность. Мудрец чуял всем своим существом: мерзкая сыворотка из крови работала и несла спасение, не причиняя вреда – наоборот! Даже сам он перенес болезнь очень легко и сейчас бегал повсюду, словно и не было никакого крупа.

Когда он ввалился в трактир и потребовал бутылку вина, подавальщик даже бровью не повел. Видимо, за день к нему не раз кидались, словно к спасителю.

– Закусь хоть возьмите, развезет ведь, – сказал он и подвинул к Аранту блюдо с холодными закусками.

Тот только отмахнулся. Вино остудило пожар в мыслях, притупило страх, но вот червячок сомнений никуда не исчез. Он заворочался, стал больше, зашептал, что Тэхон не заслужила смерти, что она имеет право ненавидеть служителей…

Что она, возможно, права.

– Забыть. Её нужно забыть. Она хаоситка, мерзкое создание… Не госпожа… Мои господа – Ведунец…

Арант бормотал и сам себе не верил.

Он напивался, лениво жуя сыр и мясо между глотками. Форма вновь казалась тесной, жесткой и неуместно яркой. Народ