Хозяева океана - Сергей Фомичев

времени городские богатеи предлагали Кузьмичу (старшему сыну покойного мастера) продать верфи, чтобы на их месте построить роскошное жильё, возвести ещё одну набережную с гостиницами и ресторанами на первой линии, с газовыми фонарями, променадом и мостовой. С точки зрения развития города идея выглядела неплохо. Корабельная набережная, в соединении с двумя другими, обрамляла Главную гавань. Застройка придала бы Старому городу законченный вид, вид европейский, буржуазный.

Но Кузьмич упирался. А поскольку верфи приносили хорошую прибыль, просто так согнать с земли владельца никто не мог. Складчина же блюла интересы всех предпринимателей. И даже шхуны Тропининской компании часто ремонтировались у конкурента, так как в Эскимальте не всегда имелись возможности. В общем оплата Складчиной ремонта шхуны на Старой верфи Митю не удивила.

На следующий день на пике прилива «Незевай» загнали в док. Пожелав друг другу удачи, команда разошлась по домам. А Митя задержался ещё на несколько часов. Он наблюдал, как рабочие затворили ворота дока и вместе с отливом начали откачивать воду. Со стороны казалось, будто шхуна погружается в пучину. Некоторое время оставались видны лишь её мачты, но корабелы вскоре приступили к работе и первым делом выдернули мачты краном.

Итак, будущее вероятно обещало удачу. Однако не зря говорится, что удача покоряется смелым. Смелым и предприимчивым. Шкиперу предстояло за время ремонта успеть найти новый груз. Деньги, что он получил от Тропинина, позволили сохранить команду, но после раздачи долгов, на руках почти ничего не осталось.

Митя вздохнул и отправился к брату в Туземный городок.

Глава 20

Частная война

Что именно в рассказе Чеснишина задело Алексея Петровича, Гриша так и не понял, но начальник его стал сам не свой. Грише приходилось видеть людей, что намеренно ищут ссоры. Среди мальчишеских ватаг, матросов в припортовых кабаках это обычное дело. Так ведут себя и молодые индейцы, стремящиеся показать другим удаль. И тогда они готовы придраться к любому слову, неосторожному жесту, чтобы начать драку.

В отличие от уличных забияк, Алексей Петрович захотел учинить драку не с каким-то прохожим, а с целым народом, даже с империей. А Гриша не мог понять, в чём причина? То ли начальник разозлился из-за нападения испанского корвета на «Бланку», то ли припомнил какие-то старые счёты, а нападение лишь стало поводом поквитаться, то ли его как-то задела война между Испанией и Россией.

Колонии русских промышленников с самого начала граничили с испанскими владениями, даже сам Остров формально считался испанским. Но до сих пор ни у кого не возникал желания ввязываться в масштабный конфликт. Стычка в заливе Нутка показала, что каждая сторона может только потерять от войны. Да и сам Алексей Петрович еще вчера считал точно так же.

И вдруг все изменилось. Первым делом начальник решил созвать Правление. Его предложение, однако, не поддержали. Никто из коллег не желал бросать дела ради единственного вопроса. А возглавляли Складчину как правило люди занятые. Многим пришлось бы ехать в Викторию из отдаленных мест.

Существовал другой, более сложный путь принятия решений. Для этого Алексею Петровичу следовало лично нанести визиты и опросить каждого члена Правления. И с тех, кого удалось убедить, взять расписку. И вот если бы его поддержало большинство, то вопрос мог считаться решенным.

Этот путь потребовал бы много времени, которое Тропинин терять не желал, поэтому он воспользовался концертом в «Олимпе», куда собиралась прийти большая часть интересующих его людей.

На настоящий оркестр в Виктории всё ещё не находилось достаточно приличных музыкантов, но струнный квартет достойного уровня собрать все же удалось и первое его появление на публике как раз намечался на ближайшие выходные. Исполнять предполагалось русские квартеты Гайдна. И разумеется, важные люди пропустить такое событие не могли, даже если не слишком разбирались в музыке.

В другое время и Алексей Петрович и его жена Елена получили бы удовольствие от вечера. Но желание переговорить с коллегами вынудило Тропинина отступить от клубных традиций. Не посвящая подробно в планы, он попросил Галину Ивановну устроить встречу с членами Правления, что называется «за кулисами», и она нехотя согласилась помочь.

Клуб «Олимп» имел большой зал под атриумом и несколько небольших залов с хорошей акустикой по сторонам. Большой зал мог вместить сотню-полторы зрителей, а смежные помещения не больше двадцати-тридцати.

До сих пор под стеклянной крышей исполняли песни а капелла, читали стихи, главы из романов, играли на отдельных инструментах. Квартет исполнялся впервые, что придавало особое торжество вечеру. Может быть в Виктории обитали не самые лучшие исполнители, может быть, играли они не на самых лучших инструментах, однако, для столь удаленной от центра Европы территории даже такое музицирование выглядело настоящим чудом.

Гриша хотя и не умел играть ни на чём, обладал превосходным слухом. Духовой оркестр, что часто исполнял на Поляне или в парках вальсы и марши он слышал как набор инструментов, многие из которых фальшивили, играли невпопад. Сейчас же четыре партии сливались в единый поток и это звучало сказочно. Молодые люди (трое парней и одна девушка), отыграли первую часть просто отлично.

После этого Галина Ивановна объявила перерыв (или антракт, говоря концертным языком). Зрителей пригласили в соседнее помещение с напитками и легкими закусками, где они делились впечатлениями и поздравляли с дебютом учителя музыки Якоба Рауха. И вот слуги стали по одному, вежливо отзывать нужных людей в соседнюю комнату. Где их уже поджидал Тропинин.

— Прошу прощения, господа и дамы, — сообщил он. — Но дело важное. С прибытием шхуны «Незевай» мы уточнили обстановку и теперь можем быть уверены, что Российская Империя и Испания находятся в состоянии войны. Вопрос, что мы предпримем со своей стороны?

— Мы? — удивился Яков Семенович Рытов. — Российская империя воюет с Испанской, что нам до этого?

Гриша знал, что Яшка Дальнобойщик, как прозвали его в Виктории, родился в Сибири, в семье купца и охотника за пушниной. Однако в отличие от Алексея Петровича никакой тоски по прежней родине он не испытывал.

— Мы могли бы воспользоваться случаем, чтобы поддержать Россию, а заодно заявить о независимости. Ведь формально наши земли пока считают испанскими. Вот вам хороший повод.

— Хороший повод, чтобы наши земли стали считать российскими, — возразила Галина Ивановна.

— Мы могли бы отодвинуть испанцев хотя бы от залива Сан-Франциско, — предложил Тропинин. — Пусть мы контролируем пролив, хуаны умудрились выйти к Заливу по суше и теперь торчат, как заноза в заднице.

— Не преувеличивайте, — отмахнулась Галина Ивановна. —