Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

— Я могу идти, — послышался его голос.

— Вот именно! Идти, а не бежать!

Выстрел, ещё и ещё. Казалось, что со всех сторон на нас обрушивается свинцовый дождь. Но благодаря «Тяжкому грузу» пули сталкивались с гравитацией, усиленной в двенадцать раз, и падали, не долетая до нас. Однако, это вопрос времени. Очень скоро снайперы пристреляются и вынесут мне мозги. А после Огнёва повесят как предателя.

Я потянулся к мане и выплеснул вперёд волну холода, моментально заморозившую вымощенную плиткой аллею. Прыгнув на ледяную дорожку, я заскользил вперёд, быстро набирая скорость. А чтобы ускориться ещё сильнее, я создал мощный порыв ветра, ударивший в спину.

— Сверху, — послышался дрожащий голос Огнёва.

Я поднял голову и увидел расползающийся во все стороны магический барьер. Ещё пара минут — и он накроет всю дворцовую площадь, после чего выбраться отсюда будет нереально.

— Зараза! — выругался я и снова потянулся к мане.

Мой план был прост как три копейки. Я активировал «Темпоральную мутацию», кратковременно усиливая действие конгломерата «Великий архимаг», после чего заставил земную твердь вздыбиться, сформировал впереди высоченный трамплин, покрытый льдом.

— Не позволю! — раздался мощный бас Трубецкого.

Звериное чутьё закричало об опасности. Я резко рванул в сторону, меняя траекторию движения. Если бы я промедлил всего на долю секунды, щит Трубецкого сломал бы мне позвоночник, а так он просвистел мимо и врезался в выстроенный мной трамплин. От столкновения возник мощный взрыв, разбросавший каменные осколки во все стороны.

— Держись! — заорал я, на бегу швыряя телепортационную костяшку в сторону забора.

Да, телепортироваться отсюда было невозможно. Зато пространственный обмен работал на ура. Но работал не только он. Пока я менялся с телепортационной костяшкой местами, перемещаясь вплотную к забору, мимик, которого я призвал секундой ранее, рванул в сторону разрушенного трамплина. Должен отдать ему должное. Мимо нёсся словно ветер.

Влетев в пыльное облако, он остановился у щита Трубецкого, после чего я снова использовал пространственный обмен, но уже на мимике. Мы с Огнёвым переместились в пылевое облако разрушенного трамплина, а Мимо на долю секунды появился рядом со стеной и тут же исчез, так как я его отозвал. На бегу я схватил щит Трубецкого и прокричал:

— Спасибо за подарок!

— Верни мой щит, ублюдок! — взревел Трубецкой и швырнул в нашу сторону ещё один щит, который держал в правой руке.

На этот раз его бросок был ещё стремительнее. Он словно знал, где мы находимся и безошибочно попал в цель. Я прикрылся от удара его щитом. Лязг стали, бьющейся друг о друга, пронёсся по округе, после чего нас с Огнёвым бросило вперёд с такой силой, что мы пробили спиной стену и вылетели на проезжую часть, прямо под колёса такси.

С визгом машина остановилась, а из окна высунулся возмущённый водитель.

— Вы куда летите, идиоты безмозглые, а если бы я не затормозил… Ох, мать моя… Пожарский и Черчесов… — испуганно закончил таксист, нырнул обратно в машину и дал по газам, объехав нас.

Я с трудом поднялся на ноги и спросил:

— Живой?

Но Огнёв мне не ответил. Он висел на моей спине безвольной тряпкой. Однако эхолокация говорила о том, что он всё ещё жив, просто приложился головой о стену, смягчив удар для меня.

* * *

Во дворце царила неразбериха. Сражения тут и там то вспыхивали, то затухали, чтобы вспыхнуть снова. Водопьянов буйствовал, топя зараженных в бурном потоке, носящемся над мраморным полом. Несмотря на то, что он потушил пожар, дым всё равно стелился по залу, сводя видимость к нулю.

Тут и там гвардейцы рубились против врага, невидимого для Императора. Иван Васильевич скрежетал зубами от обуревавшей его ярости.

— Второй раз. Уже второй раз чёрт знает кто вторгается в мои владения, — утробным голосом проревел он.

Этот голос не был похож на человеческий. Он скорее принадлежал инфернальной сущности, чем обычному смертному.

— Милый. Мне… мне больно… — простонала Инесса Матвеевна, рухнувшая на пол.

Давление, исходящее от Императора, было столь пугающим, что новоявленная Императрица едва могла дышать. Ощущение древнего зла заставляло съёжиться в ужасе и дрожать, боясь пошевелиться. Глаза Ивана Васильевича вспыхнули фиолетовым пламенем. На коже проступали чернильные линии, складываясь в древние символы.

— Как же меня всё это достало! — проревел Император, выставив руку перед собой.

Под самым потолком бального зала возникла огромная фиолетовая пентаграмма. Мерно пульсируя, она вращалась до тех пор, пока Император не произнёс:

— На колени.

С пугающей скоростью пентаграмма рухнула вниз. Послышался хруст ломаемых костей, плеск раздавленной плоти, а после наступила тишина, в которой можно было различить прерывистое дыхание Императрицы. Он подошел к Инессе Матвеевне и протянул ей руку, глядя на невесту пустыми мёртвыми глазами.

— Встань. Императрице не гоже валяться на полу, словно чернь.

Инесса Матвеевна с трудом поднялась на ноги, так как от ужаса тело её не слушалось. Однако спустя мгновение дым рассеялся, и она увидела на полу множество алых пятен. Людей раздавили, словно насекомых. Официанты, гвардейцы, аристократы. Император убил всех без разбора.

Уцелел только князь Водопьянов, правда и его вбило в мраморный пол по пояс. Окровавленное лицо, взгляд такой, будто он вот-вот потеряет сознание.

— Служу Империи, — выдавил из себя Водопьянов, вытирая лысину от чужой крови.

* * *

— Держись, чёрт тебя дери! — рявкнул я, влетая в подворотню.

Огнёв не ответил. Он лишь безвольно болтался на моих плечах, пока я перепрыгивал через мусорные баки и десятки зараженных.

Король Червей следовал по пятам. Зараженные изменили свой облик, приняв внешность Александра, и безумно хохотали.

— Ха-ха-ха! Беги, Михаил! Беги! — заорал многоголосый хор нелюдей, лезущих из каждой щели.

Кто-то выглядывал из окна на втором этаже, кто-то вбегал в подворотню и тут же падал к моим ногам, перерубленный пополам. Десяток марионеток бежали следом, продолжая смеяться.

— Если тебя поймают и казнят, я очень расстроюсь. Ха-ха-ха! Ты хоть представляешь, какая морока — найти достаточно крепкий сосуд?

Казалось, что его голос доносится отовсюду, впрочем, так и было. Я свернул за угол и едва не погиб. На асфальте появилась фиолетовая пентаграмма. Сперва из неё ударили алые лучи, а после на её месте возник Император. С виду даже не скажешь, что он человек.

Кожа на его лице пошла трещинами, из которых лилось фиолетовое пламя. Оно извивалось, словно было живым. Глаза Ивана Васильевича пылали светом далёких звёзд, а