Эволюционер из трущоб. Том 14 - Антон Панарин

верхнюю и нижнюю челюсти. По подвалу разнёсся хруст рвущихся сухожилий. Несмотря на то, что лёд расползался по телу Архарова, Константин Игоревич с лёгкостью сломал ему челюсть.

На помощь собрату рванула мохнатая троица, но было уже поздно. Оборотень придавил грудь волка мохнатой лапой, а после дёрнул вверх, отрывая тому голову. Кровь брызнула во все стороны, а вместе с тем по подвалу прокатилась волна холода, замораживающая пол, стены, потолок, покрывая мех Архарова инеем. Константин Игоревич словно пёс стряхнул иней с шерсти и рванул в атаку.

Подземелье гудело от звуков битвы. Камни дрожали, пыль осыпалась с потолка. Вольф смотрел, как его питомцы сражаются против Архарова и улыбался.

— А-ха-ха-ха! Твоя голова будет отлично смотреться над моим камином! — практически в религиозном экстазе выкрикнул Вильгельм с немецким акцентом.

Спустя минуту Архаров, изорванный, покрытый кровью, стоял в центре зала, грудь ходила ходуном. Его когти, длинные и черные, впились в глотку мёртвого волка, покрытого дотлевающим пламенем. Ещё один волк, сотканный из молний, полз по камням, волоча за собой парализованные лапы. Константин Игоревич сломал зверю позвоночник, от чего тот жалобно поскуливал.

— Добью последнего пёсика и займусь тобой, — проревел Архаров, оскалив пасть.

— Константин Игоревич, — устало произнёс Вольф, явно разочарованный гибелью своих зверушек, — вы меня утомили. Пора закончить охоту.

Вольф обнажил клинок и неуловимо скользнул за спину Архарова. Его меч просвистел в воздухе, рассекая пространство и плоть барона. Константин Игоревич вскрикнул и рубанул лапой наотмашь, но Вильгельм с лёгкостью уклонился от этого выпада и рассёк сухожилие на ноге Архарова. Нога оборотня подломилась, и он рухнул на колено.

Вольф был не просто абсолютом, он являлся воплощением дисциплины, до идеала отточенной техники, и безжалостным убийцей. Вильгельм нанёс удар, за ним следующий и ещё один. Плоть оборотня не успевала восстанавливаться, получая новые повреждения.

Раздробил коленный сустав, после плечевой, перерезал сухожилия на запястьях, под коленями, а в финале пронзил правое лёгкое. Архаров ревел, пытаясь отбиваться, однако тело его больше не слушалось. Барон рухнул на пол, заливая его кровью. Его тело то обрастало мехом, то снова теряло звериные черты. Он дёргался, вспарывая воздух лапами, похожими на плети, так как даже кисти сейчас он не контролировал.

Вольф поставил ногу на грудь Архарова и заглянул тому в глаза.

— В аду тебя уже заждались, — сказал Вильгельм и погрузил клинок в грудь Архарова, неторопливо направляя лезвие в сторону сердца.

Константин Игоревич захрипел, из лёгких со свистом вырвался воздух, а в глазах появилось осознание что это конец. Но прежде чем меч успел оборвать жизнь Архарова, в тёмном углу портала возникла фигура, потом ещё и ещё одна.

— Отойди от него, ублюдок, — прорычал Юрий, выбросив вперёд руку.

Из его ладони ударила мощная струя пламени, заставившая Вольфа отпрыгнуть в сторону. Вильгельм захохотал, а эхо подхватило его смех, разнося по подвалу.

— Будешь висеть рядом с папочкой над моим камином, — произнёс Вольф и слизнул кровь Архарова с лезвия клинка.

Но тут из тьмы выступили две оставшиеся фигуры. Максим Харитонович, его глаза были черны, как бездна. Тьма вокруг него колыхалась живым дымом, превращаясь в сотни щупалец. Правее стоял Артур, источая холод, от которого воздух начал искриться.

— Не обессудь, но единственный, кто тут будет висеть, так это ты, когда мы тебя повесим на центральной площади, — усмехнулся Максим Харитонович.

Вольф не ответил. Его меч полыхнул светом четырёх стихий, и он ринулся вперёд. Тьма, огонь и лёд выступили ему навстречу. Зал озарился ослепительными вспышками. Магия ревела, стены содрогались. Последний выживший волк ринулся на Артура, но тот ответил ледяной бурей, превратив зверя в ледяную статую, которая тут же рассыпалась на мелкие осколки.

Вольф был хорош. Невероятно хорош. Его клинок пел оду смерти, нанося порезы, проколы и рваные раны. Максиму Харитоновичу он едва не отрубил руку, Юрия ранил в живот, а Артуру пробил бедренную артерию. Кровь, пульсируя, вырвалась из раны на бедре Артура, но тот лишь буднично заморозил рану и вернулся к сражению. Вольф же отбивался, словно зверь, которого загнали в угол.

Щупальце, сплетённое из тьмы, хлестануло по лицу Вильгельма, сорвав с него маску. На абсолютов уставилось одноглазое чудовище. С его лица будто срезали кожу.

— Ох, мать моя женщина… — ахнул Максим Харитонович. — Кто тебя так учил бриться? Когда бреешься, нужно срезать бороду, а не кожу.

Артур и Юрий захохотали, а вот Вольф впал в ярость.

— Старый ублюдок! Тебя я убью первым!

Клинок со свистом рванул к глазнице Максима Харитоновича, но чёрные щупальца оплели руку Вольфа, остановив его выпад. В ту же секунду Артур и Юрий синхронно нанесли удар с разных сторон. Ледяной клинок Артура вошел под рёбра Вильгельма. Пламенный меч Юрия отсёк руку, державшую клинок.

— Твари! Я ещё вернусь! — взревел Вольф, извернулся и исчез в яркой вспышке света.

— Приходи. Мы с радостью тебя добьём, — улыбнулся Максим Харитонович.

Пыль осела. Три волка лежали на каменном полу неподвижно, четвёртый полз незнамо куда. Юрий подошел к нему и проявил сострадание, вогнав меч в череп. Воздух пропитался зловонием крови и палёной плоти. Константин Игоревич лежал, улыбаясь. Его глаза смотрели в пустоту.

Глава 26

Дыхание со свистом вырывалось из груди Архарова. Перед глазами плыли чёрные пятна, тело подёргивалось от то и дело простреливающих волн боли. Однако, он улыбался.

— Отец! — вскрикнул Юрий, нависнув над Архаровым.

— Никогда бы не подумал, что смогу сражаться с абсолютом наравне. Кхе-кхе! — закашлялся Константин Игоревич, выплюнув кровавую слюну.

— На равных? По-моему он тебя размазал без особых усилий, — усмехнулся Максим Харитонович. — А значит, не смей подыхать, подлец. Ты ещё должен отомстить этому проклятому собачнику.

— Да пошел ты, старик. Кхе-кхе! Я… почти… выиграл. Если бы вы не вмешались… — сбивчиво проговорил Архаров и снова закашлялся.

— Если бы мы не появились, то твоими потрохами полакомились бы волки, — закончил фразу Артур.

— Один волк. Остальных я порвал, — самодовольно заявил Архаров и потерял сознание.

Юрий сжал кулаки так, что костяшки побелели. Артур закатил глаза и вздохнул:

— Юрка, папаша твой, конечно, тот ещё дурень.

— Дурень, но духовитый, — кивнул Юрий.

— Кто ж спорит? Духа ему не занимать. Главное, чтобы не помер, — философски произнёс Артур и склонился над Архаровым. — Понесём в лазарет или…?

— Не данесём