Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Такие вещи раздражают сильнее всего. Время – слишком ценная штука, особенно когда срок жизни поджимает так, будто кто-то с каждым днём затягивает петлю на шее всё туже.

Но связь с семьёй Рейчел разрывать нельзя. И польза от Джерарда могла оказаться вполне реальной.

Пальцы чуть сильнее сжали телефон, и слова прозвучали мягко, почти доброжелательно:

– Есть немного свободного времени вечером. Хочешь поужинать?

Пауза на том конце провода оказалась слишком долгой.

– Сегодня? Так внезапно…

– Ну и жаль, – прозвучало спокойно, и палец нажал на сброс.

Короткий "пик" тишины – и снова вибрация.

Телефон дрожал настойчивее прежнего.

– Нет, стой! У меня как раз отменились другие планы… Где встретимся?

Голос в трубке теперь звучал напряжённо, будто человек внезапно осознал, что отступать ему уже некуда.

От него веяло отчаянием, которое даже сквозь динамик чувствовалось, как тёплый влажный воздух перед грозой.

Интерес вспыхнул, как искра на сухой бумаге.

Что же могло так прижать наследника крупнейшей частной компании в мире?

Ответ хотелось узнать как можно скорее.

Со стороны Джерарда посыпались новые сообщения, будто человек стоял под дверью и колотил в неё костяшками пальцев:

– Могу подъехать, если нужно…

Запах поспешности чувствовался даже сквозь динамик телефона. Но допускать его в гостиницу не хотелось – воздух номера и так успел пропитаться затхлой скукой недели, проведённой в замкнутом пространстве.

– Может, встретимся в другом месте? В четырёх стенах уже сердце тянет, будто давит потолок.

В трубке повисла тягучая пауза.

– …Тогда где?

Пальцы машинально провели по прохладному корпусу телефона, пока в голове бродили варианты. Встреча должна была пройти на территории, куда простому смертному ход заказан – в зоне, доступ к которой даётся не по деньгам, а по фамилии. Но первые идеи разваливались одна за другой.

Ещё пару месяцев назад речь бы сразу зашла о закрытом клубе старых династий. Тогда без связи с Джерардом туда не попасть. Теперь же всё изменилось: богатые и влиятельные сами выстраивались в очередь, приглашения сыпались так, что стол в номере был завален конвертами, пахнущими дорогими чернилами.

– Где остановился сейчас?

– У меня особняк в Сан-Франциско…

– Тогда можно встретиться у тебя? – слова скользнули в трубку, будто между делом.

– У меня дома?

В элитное жильё старой аристократии не попасть просто так. Место, где стены впитывали в себя десятилетиями запахи старого дерева и воска, и каждая мелочь говорила о родословной. Именно туда и нужен был доступ.

– Вообще, всё чаще бываю в Калифорнии, подыскиваю здесь второй дом. Сегодня даже агенту показывали объекты.

Предлог оказался достаточно гладким, чтобы лишить Мосли повода отказаться.

После короткого "ладно, приезжай" трубка замолкла, а тишина вокруг словно напиталась тяжёлым интересом.

Мысли завертелись вихрем. Что могло прижать наследника "Маркиза" так сильно?

Последний разговор касался расширения бизнеса по кормам для животных – спокойная тема, без намёка на грядущую бурю. В известном будущем эта отрасль "Маркиза" превратилась в настоящий золотой рудник: и корма, и огромная сеть ветклиник под одной крышей, половина выручки шла именно оттуда.

Но сам путь до вершины мог быть непростым. Что-то, возможно, пошло не так.

Над ухом прозвучал голос Крейн:

– Уезжаешь?

От неё пахнуло лёгким ароматом дорогого парфюма, смешавшимся с холодным воздухом коридора. На сегодня стояла важная встреча с AI-стартапом, в который уже были вложены деньги, но планы пришлось перекраивать.

– Вынужден. Срочный разговор нарисовался. Одна справишься?

– Это не проблема… но последний пункт вызывает тревогу. Речь о регуляторных рисках.

Внутри что-то неприятно сжалось, словно ледяной пальчик провёл по позвоночнику.

Регуляторный риск.

Слухи о нём ползли по Силиконовой долине быстрее утреннего тумана.

– Сегодня говорила с одним фондовым менеджером. Очень похоже, что ограничения на использование данных всё-таки введут.

Для обучения моделей требовались горы информации – километры медицинских карточек, несметные массивы лабораторных отчётов. Через частный equity-фонд и RP Solutions уже были куплены компании, управлявшие такими базами. Всё хранилось под строгой системой обезличивания, и по нынешним законам HIPAA это было абсолютно легально.

Но…

– Похоже, хотят радикально ужесточить правила. Обязать ставить безопасность на уровне оборонных компаний или запретить доступ тем, кто слишком мал и не имеет опыта.

– То есть стартапы просто выбивают из гонки.

– Именно. Логика такая: только проверенные гиганты должны работать с чувствительными медицинскими данными.

Этого в прежней линии времени не было. Но лёгкое колыхание крыльев бабочки в прошлом всегда могло превращаться в ураган в будущем.

– Насколько всё серьёзно? – слова вышли резче, чем хотелось.

– Игнорировать нельзя. Big Tech и Big Pharma сейчас активно лоббируют… Если это правда, значит хотят искусственно построить стену.

Большие технологические и фармкорпорации уже целились в медицинский AI. Стартапы держали оборону скоростью, гибкостью, умением разворачиваться мгновенно, как хищник, почуявший запах крови. Гиганты ненавидели это – и теперь, похоже, решили давить не инновациями, а законами.

Сухой воздух комнаты будто сгустился.

Если всё пойдёт так, как лоббируют корпорации…

Доступ к данным для вложенных стартапов окажется перекрыт напрочь.

Мысль о том, что разработка собственного AI для лечения может треснуть по швам, ударила будто ледяной водой по затылку. В воздухе повисло глухое напряжение, от которого виски слегка заломило.

– Может, нанять лоббистов? – голос оставался спокойным, но внутри что-то сжималось.

Крейн медленно покачала головой, будто делала это уже сотни раз.

– Лоббирование не покупается простым мешком денег. Нужно десятилетиями наращивать сети, знакомиться с нужными людьми, выстраивать доверие. Гораздо реальнее искать союзов и договариваться.

Перед глазами возникли тяжёлые фасады корпораций – огромные здания Big Pharma и Big Tech, словно стальные горы, за которыми тянулись глубокие тени. Для переговоров с такими махинами пришлось бы обивать пороги один за другим, раз за разом, пока каждая сторона не протянула бы руку. На это ушёл бы год… два… может и больше.

А времени как раз и не было.

Холодок пробежал по коже: лечение требовало старта исследований здесь и сейчас. Каждый день промедления отзывался внутри глухим звоном, будто кто-то кидал в грудь пустые камни.

Можно было, конечно, попытаться продавить ситуацию силой. Вступить в открытую битву с фарм-гигантами и тех-титанами. Но в сражении за регуляции решало не мастерство, не техника, а влияние. Политическая мускулатура. А политикой заправляли белые элиты, веками делившие между собой кресла и кабинеты. Какой вес мог бы иметь молодой русский среди их закрытых кругов?

– На сегодняшней встрече наверняка об этом заговорят. Точно отправляешь меня одну? –