История одного человека 2 - Фанур Аминович Галиев

- Он понимал, что это не конец. Что Ямато и в самом деле нельзя убить. Что он рано или поздно восстановится. И потому постарался выжечь малейший шанс на это восстановление. А что лучше всего справиться с этим, как пламя в чакре сильнейшего хвостатого?

Мы оба замолчали. Перед моим глазами невольно проплыли образы тьмы и огня. Той отчаянной, мучительной пытки, борьбы за выживание в желудке страшнейшего из созданий. По спине пробежал холодок от осознания того, насколько холодным и жестоким был расчет человека, приходившегося мне родным братом. Во время того единственного и последнего нормального разговора между нами он уже приговорил меня. И о ужас, он отлично понимал, что смерть моя наступит не сразу!

Я не удержался и опустился на каменный пол. Вытер выступивший пот на лбу. Тяжело вздохнул.

- Йоко и малышу сильно повезло, что Хикару не выжил, - сказал я, посмотрев на клона. Тот вздрогнул, услышав эти слова и кивнул. А после почти минутного молчания вдруг поднял голову.

- Но он все равно проиграл, – сказал он, а на его губах появилась жесткая усмешка, - Его затея провалилась.

Я смотрел на него, на этот жуткий оскал, горящие красные глаза, в которых не было ни грамма веселья. Понимание его слов ударило меня с силой бронированного кулака железнобокого.

- Проклятье! – воскликнул я, вскакивая на ноги, - Проклятье!

Да, даже огонь Девятого не смог выжечь Ямато из меня целиком. И сейчас не убиваемая гидра искала пути восстановиться. А я делал все возможное для того, чтобы это когда-нибудь осуществилось.

- Изучение той девчонки теперь имеет высший приоритет!

Этой ночью я не спал. Не сколько из-за того, что вернулся в Коноху слишком поздно и времени подремать просто не оставалось. Нет, при желании можно было легко урвать часа два, может два с половиной. В том-то и дело, что того самого желания у меня как раз и не было. Мысль о том, что разгадка тайны Ямато-но-Орочи оказалась настолько близко не давала мне покоя. И остаток ночи я провел в нервном ожидании рассвета. Мне не терпелось добраться до лаборатории.

Когда, наконец, солнце все же взошло, я сразу же устремился в нужное место. Никаких уклонений от маршрута. Ни завтрака, ни визита в полигон, ни еще что-либо. Разве что клон ускакал в Госпиталь подменять меня. И скоро мои ноги довели меня до подземного коридора, что вел к желанной цели.

Оперативники, отвечавшие за охрану и содержание пленницы, молча выслушали мою просьбу. А через минут пять ее уже фиксировали на кушетке прочными ремнями, усиленными защитными печатями. Сама девушка терпела эти манипуляции, сопровождая все действия своих конвоиров угрюмым молчанием. На ее лице застыло мрачное безразличие несломленного и упрямого человека.

- Все остальное в соответствии с протоколом, - коротко бросил старший в группе, снова повторяя стандартную фразу.

- Спасибо! – поблагодарил его я, после чего вежливо дождался того момента, когда дверь за ними закрылась, - Приступим!

Я сделал шаг в сторону кушетки, тем самым оказываясь в зоне видимости пленницы. И сразу же заработал ее убийственно тяжелый взгляд, будто пытающийся пронзить меня им насквозь.

- Спокойно, дорогая, - ровно сказал я, также не сводя с нее своего взгляда, - Если все получится, то сегодня будет последняя наша встреча в этом качестве.

Я не знаю, какая чертовщина потянула меня за язык и заставила сказать именно это. Мне нельзя было быть уверенным в том, что все пройдет успешно. Что ответы будут найдены здесь и сейчас. Но сказанное удивительным образом нашло отклик в чужом взгляде. В красноватых глазах отразилось что-то помимо желания меня убить.

Тем временем ноги довели меня вплотную к кушетке. И почти целую минуту я стоял и продолжал поддерживать зрительный контакт с девушкой. В голове в тот миг у меня был чистый вакуум. Ни одной сторонней мысли. Ни единого позыва совершить какое-либо действие. Были лишь ее глаза, во вглядывании в которые я нашел смысл жизни на эту самую минуту.

Выражение ее лица на секунду дрогнуло. Убийственный взгляд на мгновение утратил свою остроту, и я заглянул глубже напускной бесстрастности и вызова. Изнутри пахнуло все нарастающей обреченностью и все еще имеющим место быть упрямством, горделивостью. А потом девушка вновь ощетинилась, и далее я наблюдал лишь на презрительную жестокость в ее взгляде.

Некоторое время после этого я размышлял над незавидной судьбой пленницы. Те чувства, что мне пусть и на мгновение, но удалось ощутить, побуждали жалость. Пусть и не такую сильную, какой она могла бы быть. Ведь я помнил, кто она. Помнил, при каких обстоятельствах она «погибла». Но все же это чувство оставалось. И вряд ли мне удалось бы вытравить его из своей души.

Моя рука потянулась к ее голове. Она вся напряглась. Ее зрачки расширились, а глаза с затаенной опаской следили за приближением моей ладони. А когда та накрыла ее лоб, ее глаза вновь поймали мой взгляд. В них опять отражалось что-то новое. Но прочитать, что именно я не успел. Ведь в этот миг все мое сознание сосредотачивалось на другом. На природной энергии вокруг. На ее отголосках внутри чужой циркуляции чакры. На моих собственных чувствах, инстинктах и связующих нас друг с другом каналов. А потом мир как-то померк, а я очутился в центре гигантской паутины из бесчисленного множества нитей, с отчетливо ощущавшимся передо мной сгустком чакры.

- Приступим, - сказал я себе мысленно, сосредотачиваясь на этом сгустке. На том, как из моего тела в него перетекает моя собственная сила. Как эта сила резонирует с той энергией, что сосредоточена внутри сгустка.

Несмотря на все мое стремление найти ответы, мне не было до конца понятно, как именно их искать. У меня было направление, в котором следовало вести поиски. Я знал то, что с этими поисками и с самим ответом связано. Но сам маршрут, увы, все же оставался неизвестен. Однако, после открытия в Рьючидо, внутри глаза брата, у меня уверенность в одном – исследование сегодня продлится до тех пор, пока я не получу желаемое.

«Риннеган поглощает чакру постоянно, но делает это медленно. Однако процесс значительно ускоряется, когда речь заходит о чистой ян-чакре. И еще сильнее, когда в игру вступает природная чакра», - размышлял я, прислушиваясь к чужим колебаниям и том, как они пусть и едва заметно, но отдаются во всей паутине.

«Все видения, которые посетили меня и