История одного человека 2 - Фанур Аминович Галиев

знаю, почему ты решила это все рассказать сейчас. Признаю, было неожиданно…. Но в любом случае, тебе не за что извиняться. Все мы люди, и мы всегда чего-то хотим. Мечтаем о лучшем. Это нормально.

Последовала короткая пауза, после которой я продолжил, чувствуя, что нащупал нужную нить.

- Более того. Было бы странно, если бы не желала всего этого. Быть ученицей у госпожи Хокаге – это честь. Любая девочка из курсов подготовки скажет тебе, что это правда.

- Это правда для них, сенсей, - немного резковато ответила девочка.

- Может и так. Но в любом случае, это не отменяет того, насколько великолепной была бы возможность поучиться у нее. Ты сама это отлично понимаешь, и знаешь, что я не имею ничего против этого. Вспомни знакомство с Шизуне-сан.

Она немного потупилась, но через мгновения опять погрустнела. Я же, поняв, что суть ее извинений состоит не сколько за то, что он захотела учиться у саннина, а кое в чем другом, постарался быстро вспомнить это. К моему счастью, память на этот раз меня не подвела.

- Что касается всего остального…. Ты зря думаешь, что показываешь себя неблагодарным человеком. Я решил позаботиться о тебе не потому, что желаю получить твой дар. Я просто увидел тебя. Увидел, и захотел помочь. У меня нет желания видеть в тебе только непрерывно осваивающего науку будущего ирьенина. Пусть мне и было бы приятно смотреть на твой энтузиазм в этом деле. Но я хочу, чтобы ты жила своей жизнью. Мечтала о чем-то, думала о своих целях, добивалась этого. Нет ничего страшного в том, если ты в какие-то дни не хочешь учиться, не хочешь работать. Это бывает, и это нормально….

Я понял, что запутался в собственных мыслях и постарался быстро закончить свою неожиданно длинную речь последней репликой.

- В общем, Карин…. Не воспринимай все слишком серьезно. Будь собой. Мечтай, стремись к тому, что ты хочешь. Знай, что я всегда готов тебе помочь и поддержать. Пусть иногда меня могут раздражать твои поступки. Это тоже нормально.

Воцарилось неловкое молчание. На меня смотрела пара удивленных глаз на немного бледном лице. А я сидел и теперь молчаливо ждал какой-либо реакции на свои слова. Когда же она последовала, то выпал в осадок, поскольку ожидал чего угодно, но только не этого. Девочка вскочила и судорожно обняла меня.

- Спасибо, - тихо сказала она через некоторое время, словно не обращая внимания на мое немного одеревенелое состояние.

Отстранилась она через некоторое время, после чего смущенно отошла на несколько шагов, вся красная. На ее лице появилось странное выражение лица, словно девочка еще не определилась в сторону какого настроения ей стоит склонить чашу весов.

- Ладно, а теперь давай возвращаться к работе, - постарался я вернуть все в деловое русло. Возможно, я поступал неправильно. Уж тем более после такого неожиданного приступа откровенности. Но в тот момент мне ничего умнее в голову не пришло.

Вопреки некоторым моим опасениям, через секунды Карин снова оказалась за столом, а в ее руках появился карандаш. Я же, решив, что не стоит мне прохлаждаться, тоже достал чистый формуляр.

- Знаешь, - задумчиво потянул я, глядя на то, как она все еще не решается взяться за дело, - Есть у меня такое ощущение, что я смогу закончить заполнение своего формуляра быстрее тебя. Не знаю, почему мне пришла в голову такая мысль….

Я бросил на нее невинный взгляд. Она посмотрела на меня с подозрением.

- Конечно, у тебя есть фора….

- У меня эта бумага почти заполнена, - заметила она, для убедительности показав мне свой лист.

- Вот я и говорю, фора. Но….

С этими словами я немедленно взялся за карандаш, а через мгновения графы документа начали заполнять быстро набросанные иероглифы. Секундами позже девочка присоединилась ко мне, принимая игру….

После того, как Карин ушла, я еще некоторое время сидел, смотря на ту стопку бумаг, что мы заполнили вместе, устроив соревнование. В голове лениво крутились мысли о том разговоре, который у нас с ней состоялся. Из них родились другие – о жизни девочки в Конохе. Об условиях, которые ее теперь окружали. О контрастах и параллелях между Листом и Травой. О ее окружении здесь и там. И что самое главное, о перспективах. Чуть позже, слово «перспективы» как-то выветрилось, и было замещено другим – «судьба». Судьба – то самое понятие, которое уже всплывало сегодня. Только в контексте совсем других личностей. Бывшего телохранителя Орочимару и меня самого.

«А ведь если что-то случится, то Карин не ждет ничего хорошего», - вдруг подумал я, соотнеся мои предыдущие мысли с размышлениями о жизни ученицы. И то была чистая правда. Пусть она и происходила из древнего и могучего рода, обладала удивительными способностями, но тем не менее, была пока никому не нужна. И стоит только произойти какой-то неприятности при перерождении Ямато, когда я либо утрачу контроль, либо вовсе сгину, то вся ее нынешняя жизнь тут же рухнет. Обратится в прах. И у нее не останется иного выбора, как покинуть Коноху, представив себя самой где-то там за пределами главных врат. Либо же попытаться остаться здесь, показав себя и свои таланты, раскрыв свое происхождение. Как быстро в таком случае она окажется втянута в местные разборки, попытки привлечь ее на свою сторону? Как скоро она пропишется в каком-то клане, превратившись в ценное приобретение?

- Не хорошо, - подумал я, покачав головой. И это вновь заставило меня вернуться к моим предыдущим размышлениям. О себе, о пленнице, что пока еще была в моем распоряжении на время исследований. О Ямато, в конце концов.

Домой я пришел отягощенный этими мыслями. И весь вечер превратился в мое молчаливое хождение по кабинету. От одной стенки к другой, пока мой разум пытался сложить все детали и объединить их в какое-никакое, но цельное видение будущего. Причем, будущего, не сказать что сильно отдаленного.

- Не хорошо, - сказал я снова, когда итогом первой волны прикидок и вычислений стал один условный год. Чуть позже, правда, я передумал. И сделал выводы, что неизбежная трансформация не настолько близка от меня. А потом вовсе запутался, поскольку часть меня боязливо пыталась навязать более близкую дату возможных завершений процессов перерождения.

От раздирающих меня противоречивых теорий перечитал то, чем гордился еще только вчера. И по итогу понял, что у страха глаза велики. И бояться мне так сильно не стоит.