Ведьмы.Ру - Екатерина Насута

— Тогда считай, что я не распробовал.

Он сунул палец в бутылку, и многоножка, извернувшись, попыталась вцепиться в него.

— Ой, какая свирепая. Мексика, стало быть… это ж паспорт, наверное, нужен. Виза? Что стоишь? Остальное где?

— Не знаю. Я… документы подписывал. И привёз. Сюда. А дальше — это уже менеджеры решали.

Признаваться в собственной неосведомлённости было слегка неловко. А ещё многоножка, которая продолжала извиваться, напрягала.

— Значит, это нежить? — уточнил Данила.

— Ещё какая…

А ведь документы были в полном порядке. Данила сам проверял. Хотя… он в таком состоянии их подписывал, что проверка… нет, не будь в порядке, разве пропустила бы таможня? Там ведь контроль.

Фильтры.

И магические детекторы.

Но многоножка как-то прошла.

— И она опасна?

— Смотря для кого, — дядя Женя явно испытывал немалое удовольствие. Тварь, отчаявшись убить наглого ведьмака, теперь старательно переползала из одного угла бутылки в другой, пытаясь избежать прикосновения. И дядя Женя даже позволял ей. — Мне-то так… позабавиться.

— А магу?

— Магу… ну… магу да, магу будет неприятно. Тут ещё от силы зависит. Сильного мага ведь простая водка не возьмёт.

Есть такой момент.

Данила по себе знал. Чем больше силы набираешь, тем крепче организм становится. И тем легче он избавляется от всякой заразы. А стало быть, и напиться становится сложнее.

— А эта вот по голове ударит… и хорошо ударит. Обеспечит, так сказать, отличный отдых. Слабый, правда, после того отдыха неделю пластом лежать будет. Маг.

— А… человек? Обыкновенный?

— А обыкновенный, если выпьет хорошо, может не неделю, а просто пластом, — дядя Женя поглядел на Данилу и главное, взгляд-то у него совершенно трезвый. — Так сказать, на веки вечные… ну, тут ещё от особенностей организма, привычек, скрытых болезней. И от дозы, конечно. Та же рюмка магу вовсе вреда не причинит, а вот не-магу… С одной стороны, конечно, оно не проклятье в полном смысле слова, но с другой некротика тем и опасна, что даже в малых количествах испытывает организм на прочность. И остаётся надолго, подтачивая. Вот так махнёшь рюмочку-другую. Вроде и поплохеет. Человек что решит? Что мескаль твой в подвале ближайшем бодяжили. Да и забудет через недельку. Только вот начнёт ему или спину прихватывать, или в груди ныть, или ещё чего. Пока инфаркт с инсультом не случится. Ну или ещё рак. Очень эта зараза появлению опухолей способствует.

— Так, — Данила метнулся к шкафу.

Пусто.

Бутылка была одна. А остальные где? Думай… элитный алкоголь не выставляют полностью. Хранится…

— Хуже другое…

— Что может быть хуже отравы, которую я в страну ввёз⁈

Вот… вот бесит эта его меланхоличность.

А если продали?

Нет, цена у этого мескаля запредельная. Тогда Егор Макарович сказал, что вряд ли на неё желающие найдутся, с такой-то ценою… но вдруг? И если купили, то как найти того, кто купил?

— Хуже, что тварь эта, если найдёт подходящее местечко…

— Это какое?

Думай, Данила… выпивка дорогая. Даже сверхдорогая. И наличие её Егор Макарович проверял каждый день. Если бы продали, сразу бы доложился. Но вчера… так, вчера Даниле было не до докладов. С утра точно все бутылки были на месте.

— Ну… разное… порой, слыхал, такие спящим в нос заползали.

— Так! Я передумал. Я не хочу знать.

— Зря, — ведьмаку надоело играть и он перевернул бутылку. Многоножка шлёпнулась на пол и, растопырив конечности, зашипела. Правда, дядя Женя не испугался, но просто наступил. Раздался негромкий хлопок и из-под ноги вырвалось чёрное облачко, которое тут же вспыхнуло. — Врага надо знать в лицо.

— Я как-то вот… я ж не ведьмак! — Данила ухватился за спасительную мысль. — Я вот врага не знать должен, а испепелить…

— М-да… совсем тут тоскливо с образованием стало. Ладно, где остальное?

— Так… где-то там? — предположил Данила, поскольку в собственных выводах уверен не был. — В кабинете директора…

— В кабинете… что ж, веди, Сусанин…

Глава 26

О личной ответственности, ведьмовской силе и делах тайных

Отелло рассвирипело и задушило Дездемону.

О детском восприятии классики

— Уль, а Уль, ты чего опять? — Ляля кружила у островка с разною мелочёвкой. И, не выдержав, вытащила ободок с кошачьими ушками. Ушки и сам ободок были густо усыпаны стразами и переливались. — Всё ж выходит…

— В том и дело.

— Не понимаю.

— Если выходит, значит… значит, это и вправду я виновата.

— И?

— Ты хоть представляешь, какие тут убытки? Центр закрыт. Даже если мы мышей выведем, то его не откроют ни завтра, ни послезавтра. Военных видела? Это оцепление неспроста. Будут изучать. А чем дольше закрыт, тем больше убытков…

— Ну… — о чужих убытках Ляля как-то вот не думала. Она примерила ободок и наклонилась, пытаясь разглядеть себя в зеркале. — А ба как-то целый город прокляла. Небольшой правда. Дороги так запутала, что ни войти, ни выйти. Пару месяцев маялись, пока не смилостивилась.

— И ты считаешь, что это нормально?

— Лиловый или бирюзовый? Розовый я как-то не очень? — Ляля мерила ободки. — Бирюзовый в цвет чешуи получится…

— Она у тебя телесного оттенка.

— Да? Ну ладно… в цвет глаз тогда. А лиловый просто нравится.

— Бери оба. Мелецкий прав. Тут всё или сожгут на всякий случай, или спишут, а потом сожгут. Но это же неправильно!

— Конечно, неправильно. Вещи-то хорошие. Можно перебрать. Что погрызть успели, то ладно, пусть сжигают. А вот остальное-то зачем?

— Розовенький я возьму, — чуть смущаясь, произнесла Физя. И на Ульяну поглядела презадумчиво. — Вообсце-то в подвале пустоватенько. А у меня народ. Я долзна о народе беспокоиться. И о Вильгельмушке… он такой… воинственный, а вот в хозяйских делах не оцень сообразает. Так цто мне нузно заняться делом. Подданные мои!

Тонкий голос заставил мышей, до того стоящих в почтительном отдалении, встрепенуться.

— Нам предстоят великие свершения…

— Это всё категорически неправильно, — Ульяна потрясла головой.

— Оба — значит, оба.

— Ты меня не слышишь!

— Уль, я тебя слышу, — Ляля нацепила два ободка, а третий повесила на шею. — А здесь где-нибудь сумки продают? Лучше, чтоб чемоданы, а то чувствую, не хватит. А что до