Марс, 1939 - Василий Павлович Щепетнёв

На удивление было тепло. Паровой фонтан начал никнуть, оседать, иней облепил снаружи экипаж, застилая обзор. И не продышать окошечка.

Он закрыл глаза, пробуя задремать. Шипение пара – вьюга, где-то вдалеке лошади, сани, колокольцы, смех и веселье. А у него ангина, горло, велено оставаться дома и пить противную микстуру. Лакрица.

Шум стал явственнее, пришлось открывать глаза. На Кологривкина непохоже – прошло всего двадцать минут.

Дверца экипажа распахнулась, кто-то незнакомый заглянул и, не сказав ни слова, исчез. Может, видение?

Видение оказалось настойчивым. На этот раз оно приняло облик Александра Алексеевича Ушакова, первого вожака марсианских территорий.

– Как же это? – Ушаков был непритворно озабочен. – Авария? И где остальные?

Шаров рассказал, что случилось. Получилось длинно и занудно.

– Мы поохотиться решили. Надя заметила паровой фонтан, стало ясно, что с кем-то авария произошла. Не ожидал, что с вами. Эй, принесите свежую батарею поживее. Две батареи.

Снаружи был пятачок зимы. Небольшой, саженей в пятнадцать. Бело, под ногами скрипит, лыж не хватает.

Кавалькада оказалась на открытых паровиках. Вожатого пристроили поудобнее, и один из охотничков рванул в Алозорьевск, в лазарет.

– Нужно отыскать Лукина и Кологривкина. – Шаров насчитал шесть человек. Вот так охотятся на Марсе – техника и старые мосинские винтовки.

– Почему нет? Даже интересно, давно не ходили по следу. Кáк только самочувствие ваше, позволяет? – участливо поинтересовался Ушаков.

– Самочувствие отличное, лучше не бывает. – Бывает, бывает, у покойников.

– Тогда – в седло.

Случайно или нет, но ближе всех оказался парокат Надежды. Ничего не оставалось, как устраиваться на заднем сиденье. Впрочем, какая ерунда. Полная, совершенная ерунда.

На скорости ветер забирал, стало зябко. Удивительно, что волнуют такие пустяки. Одни пустяки и волнуют. Глобальные проблемы – нет.

Навстречу выкатилась платформа.

– Вот и ваши. – Надя затормозила столь резко, что Шаров поневоле прижался к ней. – Живы и здоровы.

Что ж, предчувствие обмануло. Действительно, что могло с ними случиться?

Кологривкин соскочил с платформы и подбежал к Шарову:

– У вас все нормально? Мы спешили…

– Значит, волнения были взаимными. А где подпоручик?

– Остался. На всякий случай, говорит. По-моему, у него боязнь пространства. – Говорил Кологривкин весело, но лицо серое и дышит часто. Волновался. Или с Лукиным повздорил. Лукин припугнуть может. Хотя санитарный ответственный, похоже, не из пугливых.

– Как же это вы экипаж не проверили? – Ушаков укоризненно покачал головой. – Ведь любой могли выбрать, если хоть малейшее подозрение на неисправность было.

– Виноват, – коротко ответил Кологривкин. Молодец, не оправдывается.

– Отбуксировать в город и провести тщательнейший осмотр. В присутствии Демкина. – И Шарову: – Демкин – наш спец по транспорту. На саботаж у него нюх. Отправить Кологривкина под арест?

– Он мне понадобится, – возразил Шаров.

– Разве так. Тогда – ладно, свободны.

Кологривкин вопросительно посмотрел на Шарова:

– Мне – с вами?

– Возвращайтесь за Лукиным, передайте – присутствовать на осмотре экипажа. И сами побудьте с ним.

– Хорошо. – Но чувствовалось, что хорошего Кологривкин не предвидел. Ничего, пусть друг за дружкой посмотрят. И при деле, и ему свободнее.

– Я сорвал вашу охоту. – Шаров повернулся к Ушакову. – Мне очень жаль, но…

– Это мне следует извиниться. Я должен был дать вам свой личный экипаж. Надеюсь, ваши планы не слишком нарушены?

Планы. Это он о сроках.

– Самую малость.

– Что вам необходимо сейчас?

– Поскорее добраться до города. Кто-нибудь довезет меня?

– Ну разумеется. Надежда, тебе…

Взрыв, громкий даже здесь, не дал договорить. Все повернулись в сторону, откуда только что приехали. У горизонта медленно, неспешно поднимался грибок: белый пар, бурый песок, черный дым. Все, теперь экспертизы не будет. Вернее, будет, но другая.

Обратный путь занял совсем немного времени, он и не знал, что парокаты способны так быстро ехать. Надежда опять вырвалась вперед, и у воронки на месте бывшего экипажа они были первыми.

– Подумать только, опоздай мы на каких-нибудь пятнадцать минут, и… – Она замолчала, представляя, что бы было. Ничего хорошего. Шаров прикинул. Как раз к ним бы подходила платформа с Кологривкиным. Рассчитано точно.

– Пожалуй, я соглашусь, что охота – замечательная штука и жизнью своей человечество обязано именно охоте. Во всяком случае, капитан Шаров – точно.

– Вы способны шутить…

– Какие уж тут шутки, Надя. Убытки, а не шутки. Экипаж пропал. Скверно. – Скверной была попытка скрыть растерянность и страх.

– Вы по-прежнему считаете, что не следует арестовывать Кологривкина? – Трезвый голос Ушакова возвращал к действительности. Подумалось, что теперь-то первый вожак рад, что не предоставил свой личный экипаж.

– Нет, не считаю. Но допрашивать его буду только я. Я, и никто другой.

– Разумеется, разумеется. Уберите его.

Свитские сноровисто заломили руки санитарному ответственному.

– До моего допроса он не должен подвергаться никакому воздействию. – Шаров избегал смотреть на Кологривкина. А надобно бы привыкнуть. Не впервой. Далеко не впервой.

– Не тревожьтесь. Сохранность – как в Имперском банке.

Обнадеживающе. Теперь на шаровском счету тридцать четыре червонца и санитарный ответственный. Гарантируется возврат в момент обращения. Процветание и неколебимость из поколения в поколение. Только для расово безупречных лиц.

Обездвиженного Кологривкина перекинули через седло. Терпи, не то терпел, на Марс за так не попадают.

– Необходимо просеять все вокруг, подобрать каждый обломок, каждый винтик. – Привычка есть натура первая. Сейчас Шаров и не чувствовал себя, но именно такой, нечувствительный, он был лучшим работником Департамента. Осушишь, бывало, руку, ударив нерасчетливо шашкой по чучелке – уже потом расскажут, на что темляк нужен, – и ходишь с немой рукой полдня. Сейчас он весь – немой. Деревянный. И потому – особенно деятельный. Непобедимый ванька-встанька. Без химер совести, порядочности, чести. Кадр, решивший все, раз и навсегда. – Выделите необходимое количество людей, чтобы управились до захода солнца.

– Что-нибудь еще? – Ушаков почувствовал перемену. Улыбки кончились.

– Мне нужно в город, срочно.

– Я вас отвезу. – Надежда вновь оседлала парокат. Дева, отданная дракону во спасение града.

Путь назад не был путем любви. Дракона интересовали только драконы.

Глава 6

Вестовой, заменивший Кологривкина, был бодр и свеж. Совершенно не запуган судьбой предшественника. Сдается свято место, цены приемлемы.

Шаров позволил себе два часа бездеятельно проваляться в своем нумере два «а». Для тела полезно, и вообще. Надо дать время противной стороне. Авось что-нибудь сделает, а сделав – ошибется. Просто так, за красивые глаза адские машинки не подбрасывают. Дорого, хлопотно, одного шуму сколько. Следовательно, считают, что он, Шаров, чем-то опасен. Приятно сознавать. Понять бы только – чем?

Отведенные часы истекли. Пора грянуть громкое, грозное ура.

Вестовой ждал снаружи, у двери.

– Вот что, милейший… Как там тебя?

– Служащий третьего класса Волосков!

– Ты, Волосков, потише. Не в