Марс, 1939 - Василий Павлович Щепетнёв

– Привести подпоручика Лукина!

– Молодец. Ступай.

Он нарочно заставил Лукина ждать: неторопливо брился, чистился, охорашивался перед зеркалом, даже начал насвистывать «Гром победы, раздавайся!». Демонстрация полной уверенности и довольства.

– Ну, подпоручик, веди в зону перемещения. Проверим твои догадки.

– Слушаюсь, господин капитан! – Тыканье воспринято было Лукиным почти с восторгом. Всё, зачислен в свои. Теперь стеречься будет меньше.

Без Кологривкина дороги стали путаней и длинней, но все же они добрались до искомой зоны. Застава тщательно проверила документы, затем, прежде чем пропустить в зону, справлялись у кого-то, крича в переговорную трубу. Строже стало. Бдительнее. До вожака перемещения их останавливали еще дважды.

Наконец они попали в кабинет Салова.

– У вас эшелонированная оборона, покруче Каменного Пояса.

– Иначе нельзя, – серьезно ответил вожак перемещения. – Мы – единственная связь с Землей. Порвись эта связь – и Алозорьевск не протянет месяца. Причем месяц этот будет незабываемым. Воздух, вода, еда – все оттуда, с матушки.

– Не буду ходить кругами. Я считаю, что сообщение о происшествии на Свотре было передано через главные ворота.

– Естественно. Как же еще?

– Вы признаёте этот факт?

– Считаю, что по-другому просто не могло быть.

– Значит, ответственность за факт передачи информации лежит на вас?

– Э, нет. Это другое дело. Мы ежедневно перемещаем около трехсот пудов массы на Землю и получаем столько же. В нашу обязанность входит проверка отправляемых материалов на взрывчатые и иные вещества, могущие повредить камеру перемещения. Больше ничего. Если на каком-либо этапе в груз подкинули листок бумаги – например, заложили в породу, – мы отыскать его не сможем физически.

– Я должен отправить рапорт и хочу посмотреть всю процедуру: как, кто, где – вы понимаете?

– Я получил предписание оказывать вам полное содействие и сам проведу вас по зоне.

Больших трудов это не стоило.

– Ваш пакет поступает в почтовую экспедицию. Собачка его понюхает на предмет взрывчатки, после чего мы кладем его в почтовый ящик. Ну а девяносто девять процентов перемещаемой массы – это русиновая порода. Сейчас ее как раз загружают в камеру.

Загрузка не впечатляла. Резиновая лента транспортера вываливала рыжий щебень прямо на пол.

– Это и есть знаменитый русин?

– В породе его не больше процента. Извлечение проводят на матушке.

– А почему не здесь?

– Сложнее. И потом, надо же нам что-то перемещать в ответ на земные поставки.

Шаров снял с транспортера камешек. Ну чистая щебенка. Где он, могучий элемент, превращающий обычную сталь в сталь красную, непробиваемую?

– Значит, триста пудов?

– Сто пятьдесят утром, сто пятьдесят вечером.

Два добермана по обе стороны транспортера скалились друг на друга. Скучно собачкам. Он вернул камешек на ленту. Никакой реакции.

– Вечерняя партия – человеческий материал, а утром Земля перемещает материалы. Бывают и внеочередные перемещения, вне расписания, как в вашем случае, но они оговариваются заранее.

Лента остановилась.

– Все, загрузка произведена. Сейчас транспортер уберут, и состоится сеанс перемещения. Пройдемте на мостик.

Идти пришлось мимо псов. Салову, как хозяину, они повиляли всем туловищем, Шарова не заметили, а вот на Лукина залаяли неистово.

– С детства собак не терплю. – Подпоручик постарался обойти их в узком проходе. – И они меня. Дважды кусали, на ноге до сих пор шрам ношу.

Мостиком оказалось небольшое, выгороженное в зале управления помещеньице. Пластиковые прозрачные стенки отгораживали от ушей, но не глаз. Смотрели на них отовсюду, но мельком, искоса. Зырк – и нету взгляда. Не пойман – не съеден.

– Отсюда подтверждается команда на перемещение. Второй ключ – в зале. И аналогичная ситуация – на земной станции, в Пулково. Так что несанкционированное перемещение требует сговора по меньшей мере четырех человек.

Четырех, четверых…

– У нас очень точные хронометры. Реле допускает разнобой в три секунды, но обычно укладываемся ровненько.

Тонкая стрелочка подбиралась к полудню.

– Внимание!

Управляющий перемещением повернул ключ. Через секунду мягко дунуло в уши.

– Масса одинаковая, а объем разный. Перепад давления.

– Шестьдесят четыре человека, – прохрюкала переговорная трубка.

– Детский поток. Третий за неделю. Молоденькие, они лучше приспосабливаются к Марсу. Быстрее.

Шаров огляделся. Не видать шпионов, не слыхать. А они – рядом. Близенько.

– А можно ли отсюда переместить что-нибудь, например, в Лондон?

– Наша матрица соответствует Пулковской.

– Ну а заменить матрицу? Тайком, например, заменить и наладить обмен с другим местом.

– Теоретически это, конечно, возможно. Но матрица охраняется круглосуточно, и никто, включая первого вожака, не имеет к ней доступа.

– Так уж и никто?

– Замена матрицы возможна только комиссией с Земли, комиссией высшего ранга. Не знаю, за пять лет таких комиссий не было. Матрица, в принципе, должна служить веками.

– Ну а если все-таки заменили?

– А юстировка? Минимум неделя уйдет на юстировку, и все это время камера будет простаивать. Неужели это можно не заметить?

– Сдаюсь, сдаюсь. Теперь – другое. У вас ведется документация перемещений?

– Обязательно. Хотите проверить, не было ли перебоев? На мой взгляд, труд излишний, но если вы настаиваете…

– Это мой способ отрабатывать хлеб.

– Тогда пройдемте в канцелярию.

Канцелярия пахла, как все канцелярии мира – пылью, чернилами, старой бумагой. Только разве поменьше размером. Совсем небольшая, если быть точным.

– Я вот… реестрик… – (И человечек был обычной канцелярской кошкой – драный, взъерошенный, лишайный.)

Реестрик представлял собой лист бумаги, расчерченный на графы, наполовину уже заполненный.

– Покажите документы, которые потребуются капитану. Все документы, без исключения.

– Будет исполнено, – подобострастно ответила кошка.

Два часа Шаров листал пухлые тома отчетов: недельных, месячных, квартальных, потом переключился исключительно на годовые. Синие обложки – с Земли, красные – на Землю. С Земли шло все: воздух, вода, еда, материалы, оборудование, и люди, люди и люди… На Землю шла в основном руда – сотни и сотни пудов складывались в миллионы. Людей ушло на Землю четыреста тридцать три человека. За все пять лет. Последний раз отправка человека на матушку состоялась за неделю до аварии на Свотре.

Ясно, головушка? Два и два складывать не разучилась? Графы «шпионские сообщения» в реестриках не оказалось. Лукин тоже изучал документацию – читал, шевеля губами, записи дежурных по перемещению. Тех, кто стоял на ключах. Каждое новое имя он заносил в маленькую книжечку – для себя и на большой лист бумаги – для Шарова.

Отработка документации иногда приносила решение самых сложных вопросов. Но не на этот раз.

– Довольно. – Шаров закрыл последний годовой отчет. Вернее, первый – он читал их в обратном порядке. – Пора поговорить с нашим санитарным ответственным.

– Уж он теперь ответит, – недобро скаламбурил Лукин.

Они распрощались с Саловым. Ориентироваться в переходах становилось все легче.

Отделение Департамента,