Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов

После почти четырёх часов катания, на следующий день у друзей ныли ноги и болело мягкое место. А я чувствовал только лёгкое «натяжение» в бёдрах, словно сходил в спортзал на тренировку после небольшого перерыва.

Вот и сейчас я постарался сразу ехать «как надо». Блум прищурилась, поглядывая на то, как я слегка покачиваюсь в седле, и удовлетворённо кивнула.

— Поехали!

Мне достался «Гром». Чёрный конь, который мог бы спокойно везти даже более массивного всадника. Он с лёгкостью понёс меня следом за девушкой. Фил двинулся следом за нами. И у меня, и у него к сёдлам были приторочены чехлы с «Винчестерами». На мой немой вопрос ещё в конюшне Криспи ограничился коротким:

— Так надо…

Оно и понятно. Места, куда мы направляемся, глухие. Да ещё и сопровождаем хозяйку «ранчо». Нужно было быть вооружёнными.

Скакуны, не торопясь, пошли в сторону предгорий, углубляясь в лес.

— Нам нужно несколько часов, мистер Соколов. Доберёмся до моего кузена к полудню, — проговорила Блум.

Я осмотрелся, вдыхая полной грудью морозный утренний воздух. Вскоре во все стороны от нас раскинулась сплошная стена деревьев. Всё сплошь в инее.

— Вы так хорошо тут ориентируетесь? — удивился я.

— Я прожила здесь всю свою жизнь. И с детства каталась с родителями в этих лесах. Даже если вы меня отвлечёте разговором, поверьте, Фил знает окрестности ещё лучше.

Я оглянулся. Криспи блеснул глазами из-под капюшона и молча кивнул мне.

— Вы неплохо держитесь в седле для новичка, — заметила моя компаньонка.

— Спасибо. Редко, но доводилось ездить верхом.

— На родине? — полюбопытствовала девушка, стряхивая с выбившихся из-под шапки волос налипшие снежинки.

— Да.

Фактически я не солгал. Что я, что настоящий Алексей Соколов верхом ездили в России. Утром Блум дала мне погонять по манежу на Громе, чтобы немного привыкнуть к коню. Ночевал я в гостевой комнате, приехав вчера поздно вечером в Кентукки. Прибыл я с Матвеем и парой своих людей, которые сейчас получили заслуженный отдых на «ранчо» Брауни.

— Сместитесь чуть назад, Алекс. Расслабьтесь тут, — девушка подъехала ближе и легонько дотронулась до середины моей спины.

Я последовал её совету. Руки сами автоматически чуть расслабились в предплечьях. Через пару минут я оставил поводья в одной руке, замотав их на ладонь и положив её на «рога» седла. Гром запрядал ушами, повернул голову чуть вбок, покосился на меня и попытался пойти чуть быстрее, но лёгкое натяжение заставило его притормозить и поравняться с конём Блум.

— Хорошо, — похвалила девушка и улыбнулась.

Я засмотрелся на её прекрасное лицо. Щёки немного раскраснелись от мороза, и аристократка выглядела безумно красиво. Чувствовалось, что сейчас она раскрывается. Показывает то, какой она является в глубине души. Я пожалел, что за нами неотступно следует молчаливый Фил.

— Давно ваш кузен занимается виски? — спросил я.

— Уже лет десять, — отозвалась Брауни, — Поначалу у него было несколько магазинов с алкогольной продукцией. Но как только штаты начали один за одним голосовать за Акт Волстеда, он быстро понял: что к чему, и начал потихоньку перемещать свои предприятия дальше, вглубь лесов, к горам. Взял кредит. Скупил старые винокурни. А затем продал свой завод в Луисвилле и покрыл взятый кредит. По факту он разменял завод на ряд маленьких производств.

— А магазины?

— Открыл в них аптеки или обычные закусочные. Но при них есть подвальные спикизи. Полиция туда не наведывается. Слишком мелко. Да и здесь у нас и так все про всех знают… — Блум намекнула на то, что говорила мне раньше о местной «аристократии», которая фактически управляла городом.

— Сейчас ваши знакомые «старожилы» чувствуют себя вольготнее?

— Да. Как не стало Розетти, дела у всех пошли лучше, — ответила Блум.

— Как ваш брат?

Девушка посмурнела:

— Он не говорил со мной до тех пор, пока… с Розетти не произошёл тот «несчастный» случай.

Это она про то, что мои парни расстреляли его Роллс-Ройс в Западной Вирджинии, представив всё так, словно итальянца и его племянника-бандюка прибили остатки банды Большого Принца.

— А потом?

— Затем переписал на меня конный завод. С условием, что получит некоторую сумму на развитие своего бизнеса. Тех денег, что мы заработали в Атлантик-Сити на скачках — хватило. Я выплатила ему из своей половины…

Вот же хитрец… Хотя другого я от Дэнниса не ожидал.

— И где он теперь?

— Уехал с какой-то очередной своей пассией в Лос-Анджелес. Хочет открыть проявочную студию.

— Выгодное вложение… — задумался я.

— Думаете?

— Если договорится с парой кинокомпаний, то да. Он разбирается в этом деле?

— Дэннис всегда увлекался фотографией и кино.

— Получается, всё сложилось лучшим образом? — я пытливо глянул на девушку.

— Можно и так сказать. Не могу утверждать, что я его простила за тот случай с Розетти. Но он мой брат. Хоть и непутёвый… — вздохнула Блум, — Больше ближайших родственников у меня нет. Только кузен и пара дальних членов семьи в Монтане.

— Чем они занимаются?

Она посмотрела на меня и засмеялась:

— Это Монтана, Алекс! Как вы думаете? У нас же семейное увлечение с тех пор, как наши предки оказались здесь, в Америке.

— У них ранчо? — догадался я.

— Именно.

Ну что же. С глаз долой, из сердца вон. Надеюсь, брат Блум не помешает нам вести свой бизнес. Чем дальше он будет от Кентукки, тем спокойнее и мне. А в том, что она одна справится с конным заводом даже лучше, я не сомневался. Ведь действительно верные решения принимала именно Блум, в отличие от своего резкого на выводы братца.

— Когда вы будете снова в Нью-Йорке? — поинтересовался я.

Она стрельнула в меня глазами. На губах девушки снова заиграла улыбка:

— Хотите снова пригласить меня в театр, а превратить всё в свидание?

— Зачем же? Я прямо приглашаю вас на свидание… — твёрдо ответил я.

Она спрятала глаза и тихо ответила:

— Когда я снова буду в Нью-Йорке, я обязательно дам вам знать…

— Буду ждать звонка.

Я чувствовал, что навязываться прямо сейчас и здесь — не стоило. Мисс Брауни была не из тех девушек, которые очертя голову, бросаются в объятия знакомого, пусть даже симпатизируя ему. В отличие от шпионки Кристины-Ксении, которая резко покинула штаты после того, как почувствовала к себе чересчур пристальный интерес полиции, Блум внешне