Александра. Большая игра. - Олег Ростов

Михайло увидел, как двое конных нукеров Хаджике Мансура копьями подтолкнули вперед молодого парня. Ему было, наверное, столько же лет, как и самому Михаилу. Совсем молодой. Руки и его голова у парня были закованы в колодку. Весь грязный, обнажённый по пояс. Из одежды на нём были какие-то рваные штаны. Сам он был босиком. На груди и спине имелись следы от побоев и кнута. Но несмотря на это, он был не сломлен. Его черные, как ночь глаза горели огнём ненависти и ярости. Хаджике указал на парня кнутом.

— Мюрид. Фанатик. Я рекомендую тебе убить его. Но это уже ты сам решишь.

Парень что-то крикнул. Нукер Мансура взмахнул плетью. Но Михаил окликнул его:

— Стой! — Посмотрел на Мансура. — Если ты их даришь мне, тогда не надо бить его! Что он сказал? И на каком языке?

— Он перс. Но говорил на турецком. Он сказал ругательство.

Михаил подошёл к парню.

— Ты меня понимаешь? — Они смотрели друг другу в глаза. Парень кивнул.

— Да. Но я ещё плохо говорю по вашему. — Ответил он с чудовищным акцентом.

— Ну раз понимаешь, тогда учи русский.

— Освободи меня. Дай мне оружие. — Сказал перс.

— Ты умеешь обращаться с оружием?

— Умею. Дай мне саблю и увидишь. Вторую я добуду себе сам.

— Зачем тебе вторая?

— Я оберукий.

Михаил с интересом смотрел на перса. Усмехнулся.

— Если ты оберукий, тогда почему сидел на цепи, а сейчас в колодке? Почему не защитил свою сестру?

Какое-то время перс смотрел ненавидящими глазами на Михаила. Но потом сник.

— Обман. Меня заманили. Мы с сестрой искали тут убежище, когда османы разорили наш дом в Анатолии. Многих убили. Мы бежали в Крым, а потом сюда.

— Ты ненавидишь осман?

— Да. Больше всего на свете. Они убили всю мою семью.

Михаил достал из ножен нож, разрезал верёвки, которые стягивали колодку.

— Свободен. Но предупреждаю сразу, будешь на кого-то здесь кидаться, тебя убьют. Понял?

— Понял. Можно я подойду к сестре?

— Подойди. — Кивнул Михаил. Перс подошёл к девушке, всё ещё державшей обрывки нательной рубашки, обнял её. Она уткнулась ему в грудь. Михаил смотрел на них. Заметил, сколько было любви у них в глазах и в тоже время горя и страдания. Давыдов оглянулся. Увидел Василия Черных. — Старшина, ко мне.

— Я! Ваше благородие, господин лейтенант!

— Сообрази что-нибудь из одежды. Их надо одеть. И боярышню тоже. И обувь им найди. А то холодно уже, а они почти босиком.

— Понял, разрешите выполнять?

— Да. Выполняй, а то у меня запасного мундира нет.

Карачибек Мансур Хаджике сидел на коне и ухмылялся.

— Добрый ты, Михайло. Но дело твоё. — Он развернул коня и уехал в сопровождении своих воинов.

Казаки посмеивались.

— Что-то татарские князья расщедрились. Удивительно. — Сказал, улыбаясь, один из казаков.

— Да ничего удивительного. Они узнали, что Матушка Ляксандра собирается в поход на Казань, о чём и отписала Михайле. Вот они и засуетились. Тоже хотят сходит туда, на Волгу. — Ответил тут же другой казак. Михаил удивлённо посмотрел на них.

— То есть, Ширины и Мансуры хотят участвовать в походе на Казань? — Спросил он.

— Ну да, а как ещё то?

— То есть, пойдут, по сути, на своих? Там же тоже татары.

— Какие свои, Михайло? Ты о чём? У крымских татар есть вражда с казанскими, особенно с ногайскими родами. Поэтому они режутся будь здоров друг с другом.

— Твою мать! — Выругался Давыдов. Разбор руин продолжился. К вечеру расчистили большую часть и, наконец, добрались до гробниц. Михайло обтёр грязь с одной из них. — Великий Князь Киевский, Володимер Святославович. — прочитал он. — Слава тебе, Господи, добрались. Так, аккуратно снимаем крышку. Господь Вседержитель, прости меня за то, что тревожу покой давно усопших. Но иначе нельзя.

Останки Князя Владимира, Крестителя Руси осторожно вытащили из гробницы вместе с истлевшей за столетия одеждой. Переложили в деревянный короб, выложенный изнутри бархатом. В другой короб переложили останки Княгини Анны, Византийской принцессы. И в третий короб переложили останки святой княгини Ольги. Всё закрыли и запечатали.

После чего, Давыдов отозвал к себе купца Гаврилу.

— Ты как, купец, готов идти в качестве раба дальше на Русь или остаться свободным?

— Свободным однако лучше, чем рабом.

— Конечно, лучше. А если тебе ещё и помогут с товаром, и торговлей, так, чтобы ты в первые купцы вышел? Как смотришь на это, Гаврила Лебеда?

— Кто же от такого откажется, боярин?

— Я не боярин, купец. Я офицер Корпуса. Понял меня?

— Понял.

— Это хорошо, что понял. Останешься здесь. Семья твоя где?

— Как где, господин офицер? У поганых. Помоги, Христом богом прошу. Я отслужу.

— Конечно, отслужишь. Семью тебе вернут. Деньги получишь. Скоро, после того, как мы уйдём, с тобой свяжутся люди. Слушай их и делай то, что они скажут. И всё у тебя будет хорошо. Корпус позаботится о тебе. В беду не даст. Если надо тебя вывезут и дадут твоей семье убежище. Торговать будешь там, где тебе скажут. Или Европа, или Азия. О деньгах и товаре не думай. Тебе всё предоставят. Но запомни, Гаврила, попытаешься переметнуться к кому и выдать что-то про нас, мы тебя на дне моря найдём. И тогда ты пожалеешь, что родился на свет. Это понятно?

— Понятно, господин офицер.

— Вот и договорились. Бумагу подпиши, что ты сотрудничаешь с Корпусом и обязуешься выполнять все его требования…

Глава 6

"Там царь Кащей над златом чахнет.

Там русский дух, там Русью пахнет."

И жадный римский император

За триста тыщь златых дукатов

Ворота к морю отворя,

Мне орден сдал иллюминатов.

Теперь на Балтике одна

Я буду властвовать и вскоре

Держать все море на запоре.

Zay…

Южная граница Ливонского королевства. Город Ковно. Начало ноября 1514 года от Рождества Христова.

Сидела за столом бывшего военного коменданта города Ковно. Составляла статут государственных наград Ливонской короны. Не, ну а что? В Московской Руси есть свои награды, а у Ливонии нет! Это не порядок. Много мудрить не стала, точно так же, как