Два сапога – не пара - Вита Алая

Ваш профессор сказал, что протыкать фигурку для второго уровня необходимо личной вещью того, кого эта фигурка изображает. Если хочешь, у меня есть фотографии всех «экспонатов». Ну в смысле, если хочешь проверить. Хотя я советую отказаться, отпустить. Только разбередишь старые раны, а это ведь уже ничего не изменит.

Максим молча активировал на органайзере приём и протянул руку. Кох со вздохом швырнул со своего один архив. Маг распаковал его, активировал проектор, и с деревянным лицом, зажав свои чувства в кулак, начал вглядываться в кучки пепла. Точнее, во всякие булавочки-заколочки, лежащие посреди них.

Первой попалась мамина брошка — очень простая, дешёвая, в виде стилизованного цветочка с отколовшимся краешком одного из полимерных камушков на лепестках. Полученная ещё в школе от первого ухажёра. Мальчик тогда зачаровал её на удачу, и мама считала, что талисман сработал, когда свёл их с отцом. Эта брошка обычно лежала в семейном реликварии — так папа называл прозрачный столик в гостиной с выставкой не особо ценных предметов, о которых можно было рассказать забавные семейные истории гостям. Макс помнил, как мама незадолго до краха обнаружила её пропажу, но поскольку к вещицам давно никто не приглядывался, трудно было сказать, когда она потерялась, и этому не придали большого значения…

С другой стороны, такие сувениры продавались во многих школьных лавках. Для верности лучше бы подержать предмет в руках и проверить знакомые следы детского заклинания на нём, если они ещё сохранились… Макс начертил на фотографии мамины инициалы со знаком вопроса и бросил её обратно Коху.

Однако на следующем фото точно была папина серьга. Тот носил её в ухе в бунтарские молодые годы. Сделал сам и зачаровал на успех у женщин. Вещица кривоватая — видно, что делал не мастер, но вроде работала. По крайней мере, в молодости папа в это верил, а вот когда рассказывал об этом сыну, уже скорее посмеивался над таким талисманом. Полагал, что большее впечатление на дам оказывала самоуверенность, которую давала ему эта вера. Серьга обитала в домашнем кабинете на «стене трофеев» отца, которую он показал сыну, когда у того открылся дар — чтобы тот ощутил, насколько длинный впереди путь.

В следующей кучке Максим уже без особого удивления обнаружил булавку, которую сделал своей школьной «фаворитке» из позолоченной иголки и янтаря, придав ему форму сердца. Просто повыпендриваться, а не потому, что у него к ней были какие-то особые чувства. Хотел порадовать её поводом похвастаться перед подругами-соперницами таким собственноручным вниманием «первого красавца класса». Вот только янтарь раскололся — то ли от жара пламени, уничтожившего фигурку, то ли ещё раньше, бог знает от чего. И откуда Мумбаса только достал этот подарок? В краже остального можно было заподозрить кого-то из слуг. Впрочем, какая разница?

— Почему же я остался жив? — отстранённо спросил Макс.

— Это ты со своим профессором обсудишь. Мой же вопрос к тебе в том, хочешь ли ты, чтобы мы продолжили копать эту тему?

— В каком смысле «копать»?

— Поехать в Африку и обработать Мумбасу, чтобы тот дал показания против Краузе.

— И как же вы этого добьётесь? — горько усмехнулся Максим.

Вряд ли от такого чёрного сердца можно было ждать желания сотрудничать. Тем более, если это не обязательно — агенты другой страны ведь — и нечем надавить.

— Ты за это не волнуйся, — отмахнулся Кох. — Было тут у нас одно средство экспериментальное, его уже опробовали на младшем Грамбле. Он, по сути, знает мало, но запел, как соловей. Так что…

— Что за средство? — обеспокоился Максим.

Ему пришло в голову, что один из осколков гемадила можно и, вероятно, нужно было зачаровать на то, чтобы заставить держащего его говорить правду — этакий Камень Правосудия… Но как отнесутся к этому фэйри? И как это будет квалифицировано законодательством, которое собираются доработать по части влияний на разум? И если его запретят вообще в любом виде, что наиболее логично предположить…

— Тебе лучше не знать, — Кох вгрызся в остатки своего лосося.

— Но это не гемадил? — всё-таки уточнил маг.

— Нет, — промычал замминистра с набитым ртом.

— Ну ладно, Грамбл пойман с поличным и сидит под стражей, а как вы Мумбасу заставите?

Кох чуть не подавился джин-тоником, прыснув со смеху. Ну да, действительно. Ради такого дела агенты, пожалуй, не побоятся замарать руки. Лишь бы их на этом не поймали. Хотя это вряд ли, учитывая, что Мумбаса вряд ли прекратил свои порочные практики и его, наверняка, найдётся, за что прищемить угрозой выдать властям.

— А почему тогда нельзя применить это средство прямо на Краузе?

— Я сказал, не забивай себе голову! — лязгнул Кох, наконец, прожевав и заметно рассердившись.

И Максим устыдился — что это он и вправду распереживался, как курица? Ударила по мозгам зажатая в угол сознания боль от всё-таки растревоженных травм? Когда он смотрел на кучки пепла, ему казалось, что он видит прах родных…

Так, хватит! Маг тряхнул головой, выпил остатки белого вина из бокала и налил ещё. Заставил себя переключиться на другую тему:

— А что слышно по поводу моей лицензии? Не схлопочу пожизненное?

— Ну, Краузе, разумеется, подал на тебя заявление. Но, учитывая тяжесть грозящих ему обвинений, эту бумажку отложили в долгий ящик. Как и все его распоряжения, которые ещё не успели выполнить. Как и распоряжения попавших под влияние министров. Никому неохота заниматься лишней волокитой, если вина бывшего министра будет доказана в полном объёме. Волокиты и без этого хватит с пересмотром всех остальных его решений задним числом.

— А если не докажут в полном объёме?

— Я бы на твоём месте не волновался. Все члены Верховного Суда в этом крайне заинтересованы. Я постараюсь, чтобы решение о приостановке твоей лицензии вообще отменили на основании того, что его проталкивал Краузе, исходя из личных мотивов. То дело и связи старого Грамбла мы ведь тоже поднимем. Никто не уйдёт обиженным.

Но даже если вдруг что, будем упирать на использование амулетов. Наши ребята не сдадут. Становой не станет свидетельствовать против тебя, я с ним уже переговорил. Князь считай самоустранился. А младший Грамбл и Краузе к тому моменту будут осуждёнными преступниками. Твой адвокат их как орехи расщёлкает.

Да и вообще, на фоне масштабов данной аферы никто не станет рассматривать это нарушение всерьёз, учитывая твою роль в поимке афериста. А я уж не премину заострить на этом