Два сапога – не пара - Вита Алая

— Какой?

— Трясти Мумбасу или нет?

— Конечно, трясти!

— Всё-таки хочешь мести?

— Да при чём тут месть? Сколько кучек пепла вы мне прислали? Пусть Мумбасу наказать мы уже не сможем, зато заказчик у нас в руках. Хотя, наверное, не все жертвы на его совести. Но всё равно. Ведь у этих людей, наверное, тоже были семьи. Может быть, кто-то из них мучается нелепостью их смерти. Или какими-то другими последствиями. Так хоть узнает. Иногда справедливость просто должна торжествовать. Я вообще не понимаю, как может стоять такой вопрос?

— Ну, извини прагматичного старика. Просто это чёртова прорва работы, когда её перед нами из-за этого типа и так уже целый Монблан… А результат не шибко изменится. В смысле, для Краузе. Но ты меня, можно сказать, пристыдил. Напомнил, что речь не только о нём. А то у меня профдеформация, знаешь ли.

Глава 22

Заручившись под конец ужина обещанием Коха рассмотреть кандидатуру Патриции для оформления полученных МВД талисманов, Максим ещё неделю собирался с духом, прежде чем ей позвонить на предмет пообщаться. А пообщаться было необходимо, чтобы закрыть гештальт, как говаривала мама.

Вот только как объяснить ей то, что Донской и сам едва ли понимал? Что-то изменилось в нём по ходу этого дела, и былая игра с великолепной магиней потеряла всякую привлекательность. Постарел он что ли? Нет, скорее уж повзрослел, наверное. Но как объяснить подобным завершение отношений? Так, чтобы не обидеть. Патти ведь не была ни в чём виновата.

На ум приходили лишь обрывки банальных фраз, насквозь фальшивых, вроде «Мне нужно побыть самому» или «Я тебя недостоин». От них воротило с души, и Максим каждый раз откладывал объяснения ещё на день в надежде, что завтра придёт озарение. Однако оно не приходило, а необходимость объясниться с бывшей любовницей давила на совесть, как камень, как волочащийся по земле парашют, не отстёгнутый после прыжка.

Так что в конце концов, Макс взял яйца в кулак и просто написал ей: «Надо поговорить. Когда сможешь встретиться? Ужин с меня». Решил положиться на «как пойдёт». Если Патриция начнёт качать права и выставлять претензии, это будет один разговор; если ластиться — совсем другой. В любом случае, отвечать на подачи легче, чем пахать целину.

Время Патти ему выделила, через три дня — в самый раз, чтобы показать, что она не собачка бежать к ноге по первому зову, но в то же время и не оттолкнуть полным пренебрежением. На этом этапе игра Максима уже не раздражала, он просто принимал её, как неизбежное зло, как бюрократическую процедуру, как поход к зубному — неприятный, но необходимый, чтобы избавиться от неудобств, доставляемых сломанным зубом. Ну и потом, всегда оставалась надежда, что так просто совпало, и у неё действительно свободен только этот вечер. По крайней мере, среда — не пятница, сразу даёт понять, что Патриция верно истолковала его намерение только поговорить и ничего больше. А может, таким образом давала понять своё.

Расположились они за укромным столиком в одном из её любимых ресторанов и сделали заказ.

— Тебе не трудно поставить «полог тишины»? — спросил Максим, когда официант отошёл.

Магиня небрежным жестом выполнила просьбу, изобразив скептическую заинтересованность на лице. Высказывать она ничего не спешила.

— Спасибо за помощь с огранкой, — серьёзно сказал маг. — Благодаря тебе, всё получилось. Кох пришёл в себя и убрал тебя из чёрного списка. Не выговаривай ему за это пожалуйста, он реально был не в себе. Но у них сейчас прорва работы, так что я не советовал бы его беспокоить по пустякам. Он может быть в статусе «занят» целыми днями, и это будет чистейшей правдой.

— Это как-то связано с арестом министра магических дел?

— Да. Дело большое, громкое и небыстрое. Больше ничего сказать не могу, но, думаю, ты не пропустишь подробности на первых страницах новостей.

Патриция только добавила скепсиса в мимику, красиво играя безупречно вычерченными бровями. Максиму оставалось лишь продолжить формальную часть:

— Своё обещание я выполнил. Кох заверил, что предложит твою кандидатуру, когда встанет такой вопрос. В данный момент в ходу ещё около двадцати камней у довольно высокопоставленных лиц, и как только кому-то из них надоест таскать в кармане острый осколок… Сама понимаешь, неизвестно, когда это случится, но скорее всего, со дня на день. Им всем сейчас не до того, чтобы уделять много времени такой мелочи, так что, скорее всего, примут первую же авторитетную рекомендацию. То есть рекомендацию Коха. Он тебе тогда позвонит.

— А как же опасность? — сухо поинтересовалась Патриция, открывая бутылочку с минеральной водой, которые тут подавали на стол сразу, по умолчанию.

Максим понимал её желание узнать хоть что-то, но в данном случае не мог себе позволить нарушение подписки, которое он уже не раз допустил в рамках дела по единственному приемлемому оправданию «кому необходимо знать для сохранения своей или чужой жизни». Он подумал немного и ответил:

— Опасность заключается в потенциале необработанных камней. Речь идёт не об огранке, а о другом способе, который пока является государственной тайной. Но у официальных лиц эти камни уже подверглись обработке. И не представляют опасности. Как и особой пользы для непосвящённых. Думаю, свойства данных экземпляров будут озвучены в новостях, поскольку имеют непосредственное отношение к делу. А дело обязательно будет публичным. Так что ты зря сомневаешься.

«Ну-ну», — только и было написано на лице магини.

— Если этого недостаточно, чтобы тебя отблагодарить, ты можешь просить меня о чём угодно. Но… Если можно, не натурой, пожалуйста.

Вот он и сбросил, собственно, бомбу. Но Патриция не спешила реагировать.

Официант принёс закуски — тончайшие ломтики ростбифа с вялеными томатами и поджаренной чиабатой со сливочным кремом, а также аперитив кир-рояль: шампанское со стопочкой «Крем де Кассис» — ликёра из чёрной смородины.

Максим на этот раз просто повторил заказ подруги, не желая сбивать своего настроя на серьёзный разговор. В прошлый раз бесхитростный тон сработал, но непривычная для него самого манера требовала сосредоточения, чтобы не сорваться на старые реакции со старой знакомой.

Он не ожидал, что и её поведение изменится. А она упорно не давала, на что реагировать. Поэтому Донской растерянно принялся за еду. Патриция тоже. Правда, почти не сводя с него глаз.

В конце концов, минут через пять, магиня задумчиво