Чёрный ратник - Макс Гато

— А если… — выдавил из себя Анисимов, — если мой чемпион проиграет?

— Тогда вы признаёте правоту Сурова и отзываете все свои претензии на реку, — холодно ответил я. — И наоборот. Правила просты: бой один на один до сдачи или смерти одного из участников.

Анисимов сглотнул. Он повернулся к Марфе в поисках правильного решения. Марфа стояла у него за спиной и сохраняла спокойствие. Она едва заметно кивнула. Видимо, она рассчитывала, что это лучший из возможных вариантов.

— Ладно, — пропел Анисимов. — Но чтоб всё по чести!

— Бой будет честным, не сомневайтесь, — проговорил я, а затем повысил голос. — У вас есть время выбрать бойцов и проинструктировать их. Ровно час, после чего всё решится.

Купцы разошлись. Суров спускался с холма уверенно вышагивая по мягкой земле. Анисимов нервно теребил полы кафтана. Холм опустел. На нём остался лишь мой отряд да тишина, наполненная гулом двух лагерей.

— Жёстко, — одобрительно произнесла Ярослава.

— Они хотели крови, — спокойно произнёс я. — Они её получат. Просто в меньших количествах.

Тем временем Иван вместе с Олафом принялись расчищать небольшую площадку в центре холма, оттаскивая в сторону крупные камни и ветки. Алёна разложила свои инструменты, явно предполагая, что её услуги могут вскоре потребоваться. Я же наблюдал, как два лагеря оживились и пришли в движение. Было понятно, что наблюдать за боем будут абсолютно все.

Ровно через час к подножию холма с двух сторон начали стекаться люди. С запада — ополченцы и дружинники Сурова. С востока — наёмники и лучники Анисимова. Они выстроились двумя полукругами, оставив между собой нейтральную полосу. Интересно, что среди обычных бойцов не было никакой брани или ненависти. Скорее, предвкушение и надежда.

Вскоре подошли и сами купцы со свитой.

Первым на холм поднялся чемпион Сурова. Это был тот самый боец с тонким шрамом, рассекающим все лицо. Он двигался легко и непринуждённо. В руках он держал боевой топор с длинной, чуть изогнутой рукоятью. На нём была прочная, но лёгкая кольчуга без лишних украшений.

— С моей стороны, — громко пробасил Суров, — будет биться Глеб Суров!

Глеб подошёл ко мне и кивнул.

С противоположной стороны на холм взобрался его противник. Он выглядел как ходячая гора из стали и мышц — наёмник в латах из чёрного металла с закрытым шлемом, в прорези которого горели два глаза. В его руках покоился огромный двуручный меч, который наёмник держал без всяких усилий. Тяжёлая поступь наемника сопровождалась лязгом доспехов.

— Ингвар! — прогремел похожий на камнепад голос наёмника.

Ингвар замер немного не дойдя до центра холма.

— Правила вам известны, — сказал я, обращаясь к бойцам. — Бой начинается по моей команде. Заканчивается сдачей или смертью.

Оба бойца кивнули.

Я отошёл к краю площадки, где стоял мой отряд.

— Бой! — скомандовал я.

Ингвар бросился вперёд первым, несясь как таран. Его тяжёлый меч со свистом рассек воздух, описывая широкую дугу. Он должен был располовинить Глеба, но Сурова уже не было на месте. Он не отпрыгнул, а сделал короткий быстрый шаг в сторону, и меч просвистел совсем рядом. Топор в руках Глеба блеснул, целясь в кисть Ингвара. Ингвар с рычанием отдёрнул руку, и лезвие топора лишь с лязгом скользнуло по стальной перчатке.

Ингвар вновь атаковал — мощно, прямолинейно, сокрушительно. Он наносил удар за ударом, и каждый из них мог стать последним. Он рубанул мечом снизу вверх, взрыхлив землю и оставив глубокую борозду. Глеб уворачивался и использовал свою скорость и точность.

Хоть перед нами были и не ратники, но оба стиля могли победить.

Глеб не блокировал удары, его лёгкий топор не выдержал бы мощи двуручника. Лишь один раз он отвёл удар в сторону. В воздух взметнулся сноп искр, а лицо Глеба скорчилось от боли.

Силищи в Ингваре было на троих.

Бойцы кружились в танце смерти. Со временем Ингвар задышал тяжелее, его атаки стали чуть медленнее и неряшливее.

Разъярённый неуловимостью противника Ингвар мощно ударил сверху. Глеб уклонился, и меч с грохотом вонзился в землю, подняв в воздух клочья грязи. На этот раз Ингвар не сразу выдернул меч из земли. Он задержался всего на одно мгновение. И Глеб им воспользовался. Топор метнулся вперёд, целясь в сгиб колена Ингвара. Лезвие скользнуло по стали, но сила удара заставила наёмника издать хриплый стон.

Это лишь сильнее разозлило Ингвара. Он, забыв о всякой технике, ринулся вперёд, пытаясь задавить Глеба своим весом. Глеб отскочил, его лицо оставалось невозмутимым, в то время как из-под шлема Ингвара уже валил пар.

Наёмник, вопреки усталости, продолжал вкладывать в удары всю свою силу, и каждый из них мог стать смертельным. Ингвар начал заносить меч над головой, и Глеб привычным движением скользнул назад. Вот только на этот раз наёмник сделал быстрый подшаг вперёд и с силой ткнул мечом перед собой.

Раздался скрежет и грохот. Глеба отбросило назад, и он покатился по земле. Кольчуга сдержала удар.

Ингвар победно зарычал и бросился вперёд, добивать поверженного врага. Он занёс меч для решающего удара, но Глеб оказался на ногах быстрее ожиданий наёмника.

Глеб шагнул вперёд прямо под удар, его топор описал короткую дугу и с силой впечатался прямо в гарду двуручного меча. Раздался оглушительный лязг. Ингвар, не ожидавший такого, на мгновение выпустил меч из пальцев. И этого мгновения хватило. Прежде чем меч упал на землю, остриё топора Глеба уже упёрлось в щель между шлемом и наплечником Ингвара, прямо там, где было горло наёмника.

Все замерли. Купцы, ополченцы, наёмники, лучники. Казалось, что даже природа затихла. Глеб не двигался, его взгляд был прикован к прорези шлема противника.

— Сдаёшься? — спокойно спросил он.

Его голос был чётко слышен в наступившей тишине.

Из-под шлема послышался хриплый, сдавленный звук. Ингвар медленно отвёл голову назад. Вот только вместо ожидаемого кивка он зарычал и схватил Глеба медвежьей хваткой. Они были слишком близко, чтобы ловкий боец смог увернуться.

Захрустели кости. Глеб закричал и его топор рухнул на землю. Ингвар даже не думал отпускать врага, он сжимал его лишь сильнее.

Глеб задергался, как рыба в сети, и оба бойца повалились на землю. Глеб попытался оттолкнуть от себя закованного в железо наёмника, но шансов не было. Бойцы завозились в грязи. Слышался лишь скрежет металла и тяжёлые хрипы.

Суров смотрел за боем, сжав челюсти и играя желваками. Анисимов же с удовольствием захлопал в ладоши, расплывшись в гаденькой улыбке.

Через несколько мгновений возня прекратилась. Оба бойца замерли.