Кондитер Ивана Грозного 2 - Павел Смолин

за стену и готовился переместить на нее и ноги. Тройка моих дружинников во главе с Тимофеем тоже не тратила время зря, а орудовала своими бердышами, помогая восстановить порядок на этом участке стены и прикрывая меня со спины и боков.

Лестницы столкнули, горшок сбросили — пришлось добавить факел, потому что татарва затоптала тот, что светил здесь раньше — и отправились дальше. На стены, слава Богу, больше пока никто не забрался, но мы все равно не теряли времени даром: то камушек скинем, то котел со смолой перевернуть поможем… Всё, что угодно, лишь бы не давать мозгам простаивать, а глазам цепляться за вспышки молний, которые, бесы клятые, приближаются.

Удивительно мозги человеческие работают: вокруг монастыря несколько тысяч пришедших ПЕРСОНАЛЬНО ЗА МНОЙ злобных мужиков, которые всю жизнь грабили и убивали, но боюсь я не их, а далекой грозы, помереть от которой шансов настолько меньше, что…

— Барин, ты чего? — звонко ткнул меня в наплечник латной перчаткой Тимофей, заметивший, что как-то подозрительно долго я на горизонт смотрю.

Гребаная фобия! Вот бы степняков от грозы так корчило — они-то продукты кочевого воспитания, а не естественно-научного как некоторые перерожденные ссыкуны!

— У нас там вроде цепи были длинные, — отвлек я себя появившейся идеей. — Надо поснимать громоотводы монастырские, наши заодно захватить, на стену поставить да цепи длинные на землю сбросить.

Тимофей в тот день, когда епископ сапожком выкапывал из земли убитых молнией мышек, патрона сопровождал, поэтому сразу понял мою задумку и даже восхищенно присвистнул, а вот мой физиологический ровесник-Игорь, к которому и был обращен приказ, растерялся.

— Бегом! — поощрил я его, и юное воинское дарование убежало.

Так себе на самом деле, просто маскируюсь: обилие железа на себе любимом пугает. Ладно, невелик труд, а может и в самом деле парочку-другую врагов поджарит. Со стороны, надо признать, будет очень впечатляюще выглядеть: стоим тут за Веру при помощи огня воды не страшащегося, да молний. Сам Господь нас этим, стало быть, и наделил!

Продолжающийся своим чередом штурм заставил временно позабыть о громоотводах, но, к сожалению, до первого реально громкого из-за близости раската грома, перекрывшего собой звон металла, крики людей, но не способного посоперничать с далекими от ритмичных рыками пушек — «по готовности» и с учетом необходимости мужики палят.

Господи, пожалуйста, притормози грозу до конца штурма — сам видишь, не могу я себе сейчас позволить страх и оторопь показывать! Изо всех сил стараясь не смотреть на небо и в даль, я сосредоточился на дыхании и активном перемещении вдоль стены с раздачей «подарков» степнякам. Тщетно — каждый раскат грома и каждая вспышка молнии заставляли нутро «ухать» куда-то в метафорическую пропасть. Занятно, но «ухи» как-то совсем не мешали телу воспроизводить нужные сейчас действия, и из этого транса я вынырнул уже когда на стену приперли первый громоотвод. ДА НЕ ПОДНОСИ ЕГО ТАК БЛИЗКО КО МНЕ, КРЕТИН!!!

— Туды ставь! — ткнул я пальцем на зубец в трех десятках метров от себя.

Игорь с ополченцем побежали «ставить», а я как бы невзначай сместился правее, подальше от железяки.

Случившееся дальше оказалось вполне логичным и даже закономерным. Что сделают тусующиеся под стеной люди, чья единственная задача на эту стену забраться, если заметят висящую перед затуманенными адреналином глазами цепь? Верно: схватятся и попытаются по ней взобраться. Громоотвод застонал, зашатался, но гнездо для фонаря, в которое его установили, выдержало, а через парочку мгновений в штырь ударила молния. Ударная волна добралась даже до меня, а ближайшие к громоотводу мужики и вовсе разлетелись как кегли — благо не вниз, к верной смерти.

Проморгавшись, я заставил себя не сжимать зубы — беречь их надо, коронки мне никто не поставит! — и посмотрел вниз. Поглядевший вместе со мной Тимофей уважительно присвистнул — те степняки, что в момент удара держались за цепь, дезинтегрировались, оставив после себя только тлеющие обрывки ткани и плоти. Досталось и татарве, которая стояла ногами на земле недалеко от цепи — больше десятка тлеющих трупов формировали неправильный круг.

«А может и не зря я так молнии боюсь», — мелькнула в голове паническая мыслишка.

Страшно, но настолько полезный опыт без моей команды не масштабируется. В пару прыжков добравшись до оглушенно трясущего головой Игоря, я аккуратно, чтобы не навредить, треснул его латной перчаткой по шелому, добившись внимания, и велел:

— До Данилы беги, пусть тоже громоотводы поставит!

Поставим высокую науку на службу трудовому народу, товарищи! И кстати — кто там Русь отсталой считал? Да, сами мы здесь технологии придумываем не так чтобы часто, но чужие адаптируем, допиливаем и применяем мастерски! Есть в истории термин специальный — «Пороховые империи», и Русь среди них одна из самых успешных: отсюда и до XXI века! Всякое бывало, катаклизмы страна переживала чудовищные, но от нас как-то сильно больше, чем от других «пороховиков» осталось.

Увы: в суете, толчее, при огромном периметре стен удар молнии по «морали» степняков ударил не сильнее всего остального, и штурм как шел, так и продолжился. Признаюсь, я на молнию питал некоторые надежды, но только из-за собственной фобии и желания куда-нибудь спрятаться до конца грозы. Очень страшно, но одновременно я чувствую гордость за то, что продолжаю делать свою часть работы, как и положено нормальному, взрослому человеку.

Где-то в паре сотен метров левее в стену ударил еще один разряд молнии. «Двойного назначения» изделие получается, а я могу записать на свой счет новинку в области обороны крепостей. Не шибко-то полезную, надо признать, гроза не всегда есть, а громоотвод в силу дурного заземления больше пары разрядов не выдержит, и дай Бог, чтобы не разлетелся осколками, поубивав нафиг защитников. Блин, точно, нужно «отработавшие» велеть снять — от второй пойманной молнии точно разлетятся!

Перебдел: спустя десяток минут после того, как ополченец Андрей сбросил «отработавший» штырь вниз, и, судя по крику оттуда, попал во врага, гроза начала стремительно сходить на нет, за что я истово благодарил Господа. Сквозь растерявшие свою мощь тучи появилось бледненькое, лишенное звезд небо — всю ночь тут провозились.

Как только фобия разжала свои лапы, я понял, насколько сильно устал. А работе-то конца-краю по-прежнему