Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

- В комнате, собирает вещи. Внизу полицейские, ждут.

- Чего ждут?

- Не знаю, наверное, когда она покинет кампус. Для заболевших «короной» выделили дальнее крыло старого здания, представляешь, как в лепрозории, будет закрыто и охрана никого не выпустит наружу.

Я долго не думал, быстро собрался и мы пошли к студенческому городку. В самом деле стоит муниципальная полиция с включенными мигалками, на проходной два здоровых лба в форме. Меня пропустили, когда я сказал, что родственник.

Катя, растерянная сидит на кровати. Комнатка маленькая, две кровати с тумбочками, шкаф и санузел. Видимо кухня общая на этаже. В ногах чемодан, а в глазах слёзы.

- Так, девушки, у меня предложение. Катя перебирается жить ко мне на время болезни, всё равно не отстанут. Сейчас с этим строго.

- Как к тебе, а ты как?

- Ну и я там буду жить. Я уже сказал, что твой родственник, допустим двоюродный брат. Спать будешь в спальне, а я в зале, там диванчик раскладывается.

Недолгое сопротивление было сломлено совместными усилиями и через сорок минут мы уже были у меня дома.

Парадоксальная ситуация, мы сидим на кухне, Катя в пижамных штанах и лёгкой маечке. Выглядит удивительно трогательно. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не прижать её к себе. Но приходится придерживаться той линии, что я сердечный друг её подруги. Пошёл четвёртый день, как девушка перебралась ко мне. Нас посетил медработник, женщина была в космическом скафандре золотистого цвета. Убедившись, что Катя изолирована в спальне, она поговорила со мной и ушла. Катя не может покидать комнату, но мне разрешается выходить в магазин, но только раз в день. Ахренеть, у нас такой жести не было.

За эти дни наши отношения изменились. Девушке было откровенно плохо, сейчас вроде очухалась, но у неё проблемы с обонянием. Я готовлю ей супчики, добавляя специи в больших количествах. Тогда она чувствует хоть что-то. Также девушка просит приготовить салаты, мясо наотрез отказалась есть. А я, как верный друг, выполняю все прихоти больного человека.

Мне тоже пришлось сдать противный тест, когда медик засунула палочки прямо в мозг. А я помню, что это в последствии оказалось лишним, достаточно лёгкого мазка. Но сейчас никто ничего не понимает и власти делают хоть что-то, лишь бы люди не бузили.

Размышляя над сложившейся ситуацией, пришёл к следующему выводу. Моё настойчивое стремление сблизится со словенкой обусловлено двумя факторами.

Первый – это моя любовь к ней, которая у нас случилась. Я никогда не забуду тот день в горах Португалии, мы как бы дали друг другу клятву любви и верности, и нарушать её не намерен. Другое дело, я не сторонник легенды о двух половинках, которые скитаются по свету, в надежде встретится. Ну не верю я, что был тогда единственным вариантом на свете для Катерины. В других обстоятельствах она точно так же выбрала бы другого. Аналогично и со мной. Но половинки сводят обстоятельства, вот она нас и свели. А сейчас Катя любит другого, который в данных условиях для неё идеален. Я же среднестатистический россиянин с зарплатой, недостаточной для проживания в центральной Европе. А её хахаль – уже состоявшийся учёный с приличным окладом, квартирой в Стокгольме и домиком под Лозанной. Кого выберет женщина? Тем более, в отличии от мужиков, женщинам не так важна внешность партнёра. Важнее его социальный статус и надёжность.

Второй фактор не известен, я могу только догадываться. Моё маниакальное упорство в поиске девушки меня самого смущает. Тут явно вмешалась сторонняя сила и вероятно, она работает пока что на меня.

Мне удалось уговорить Катю выходить из спальни, - Катарина, если я заразился, то уже поздно. Давай вместе попьём чайку.

Девушка задолбалась лежать с книжкой и смотреть репортажи о нарастающей пандемии. Итальянские власти решили кремировать все тела умерших от «короны». Решение спорное, но вопрос не в этом. Выяснилось, что в стране крематориев нет, ни одного. Не в местных традициях сжигать умерших. С трудом нашли два армейских комплекса и сразу образовалась дикая очередь на эту услугу.

После таких новостей настроение девушки упало ниже плинтуса. Зато я уговорил даму заниматься изучением русского языка. В прошлый раз она освоила его очень быстро. Правда тогда обстоятельства вынудили, а сейчас нам просто скучно.

Не знаю, может это и не совсем порядочно, но мне плевать. Я на всю катушку использую сложившуюся ситуацию. Кроме меня других претендентов на роль плакательной подушечки нет. Девушка одна, а я рядом.

- Кать, а твой когда вернётся? - девушка пригорюнилась, - не знаю, он перестал мне писать и звонить. Говорит, что много работы.

Мы сидим на кухне, напротив друг друга. Я протянул руку и погладил её по щеке, - не переживай, объявится. Сейчас времена сложные. Расскажи о себе.

Девушка успокоилась, мы сидим и неторопливо прихлёбывая чай, закусываем вкусным рассыпчатым печеньем, купленным в пекарне за углом.

Типичная жизнь девочки без отца. Мама работала на стекольном заводе, который построил сам Дональд Трамп на родине жены. Катю воспитывала бабушка. Жили в двухкомнатной квартире на окраине курортного городка. Школа, кружок танцев, несколько лет ходила к частному преподавателю на уроки фортепиано. Потом мама начала болеть и денег стало не хватать. Мама продержалась четыре года и умерла, оставшись с бабушкой, девушка задумалась над своим будущим. Отца видела всего несколько раз в жизни. Но он не отказался принять дочь у себя, когда она решила поступать в Миланский университет. Правда через полгода пришлось переводиться в Падую. Его жена категорически настроилась против молодой падчерицы. Тем более в трёхкомнатной квартире ещё проживал их сын, брат Кати.

- Ты представь себе, ему 21 год. Молодой красивый парень. Нигде не работает, не учится, ничего не хочет в жизни. Да у него даже тяги к девушкам нет, лежит целыми днями и себя жалеет. Представляешь, папа говорит, что Даниеле даже поговаривает о самоубийстве.

Хм, в самом деле это синдром современной молодёжи. Мне этого не понять. Тем более, когда напротив сидит такая желанная женщина, а приходится изображать подушечку для причитаний.

С трудом отвожу взгляд от её трогательно бьющейся жилке на нежной шее. А эти грудочки, туго обтянутые белой майкой. С трудом успокаиваюсь, чтобы не подхватить ей на руки и прижав к себе баюкать, пока она не заулыбается. Я помню, как Катя умела улыбаться, обещающе смотря мне в глаза. Но,