Синяя лилия, лилия Блу - Мэгги Стивотер

– Я тут!

Голос Ганси звучал ближе, чем она думала. Впрочем, и тише, чем она ожидала.

– Я… кажется, у меня приступ паники.

– У тебя приступ паники?! Новое правило: четыре рывка, прежде чем внезапно исчезнуть. Ты ничего не сломал?

Долгая пауза.

– Нет.

И что-то в том, как он произнес это коротенькое слово, немедленно убедило Блу, что Ганси вовсе не шутил насчет приступа паники.

Блу сомневалась, что умение убеждать относится к ее сильным сторонам, особенно теперь, когда она сама нуждалась в ободрении, но все-таки она попробовала.

– Все будет хорошо. Мы тут надежно держимся. Тебе нужно просто вскарабкаться наверх. Ты не упадешь.

– Дело не в этом, – чуть слышно отозвался Ганси. – По мне кто-то ползает, и это похоже на…

Он не договорил.

– Это вода, – сказала Блу. – Или грязь. Она тут повсюду. Скажи что-нибудь, чтобы я могла направить на тебя фонарик.

Она не слышала ничего, кроме дыхания, рваного и полного страха. Блу снова поводила лучом.

– Или москиты. Тут полно москитов, – бодро продолжала она.

Ганси молчал.

– Существует более полутора десятков видов пещерных насекомых, – добавила она. – Я почитала об этом сегодня, прежде чем ехать сюда.

– Осы, – прошептал Ганси.

И у нее дрогнуло сердце.

Ощутив взрыв адреналина, Блу принялась себя успокаивать. Да, оса может убить Ганси одним укусом, но нет, в пещерах не бывает ос. И сегодня не тот день, в который Ганси должен был умереть, потому что она знала, как он выглядел, когда умер. Привидение было одето в мокрый от дождя школьный джемпер. Не в бриджи защитного цвета и ярко-желтый свитер.

Наконец ей удалось его осветить. Ганси неподвижно висел на страховке, опустив голову и зажав уши руками. Лучом фонарика Блу провела по тяжело вздымающимся от дыхания плечам. Они были испачканы грязью и пылью, но никаких насекомых на них она не заметила.

Блу перевела дух. И приказала:

– Посмотри на меня. Никаких ос тут нет.

– Знаю, – произнес Ганси. – Именно поэтому я сказал, что, кажется, у меня паническая атака. Я в курсе, что ос тут нет.

Они оба знали, что Кабесуотер слушает очень внимательно.

А значит, Ганси нужно было перестать думать об осах.

– Как ты меня бесишь, – сказала Блу. – Адам из-за тебя роет носом грязь, а Ронан собирается домой.

Ганси беззвучно засмеялся.

– Продолжай говорить, Джейн.

– Я не хочу. Я хочу, чтобы ты схватился за веревку и вылез по ней, поскольку знаю, что ты на это вполне способен. Что толку от моих разговоров?

Тогда он посмотрел на нее. Грязное лицо Ганси казалось неузнаваемым.

– Просто что-то такое шуршит внизу подо мной, а твой голос заглушает этот звук.

По спине Блу прополз неприятный холодок.

Кабесуотер умел очень хорошо слушать.

– Ронан, – негромко позвала она через плечо. – Новый план: мы с Адамом сейчас быстренько вытянем Ганси наверх.

– Что? Блин, эта идея никуда не годится, – заявил Ронан. – С какой стати?

Блу не хотелось объяснять вслух.

Адам, впрочем, внимательно слушал; он произнес, негромко и отчетливо:

– Est aluquid in foramen. Не знаю. Apes? Apibus? Forsitan.

Кабесуотер понимал латынь; они просто хотели пощадить Ганси.

– Нет, – сказал Ронан. – Ничего подобного. Это не оно там, внизу.

Ганси закрыл глаза.

«Я его видела, – подумала Блу. – Я видела его дух, и он был одет по-другому. Это произойдет не так. Не сейчас. Позже, позже…»

Ронан продолжал, уже громче:

– Нет. Ты слышишь, Кабесуотер? Ты обещал беречь меня. Кто мы для тебя? Никто? Если ты позволишь ему умереть, то не сдержишь обещание. Понимаешь? Если они умрут, я тоже умру.

Теперь и Блу услышала какое-то гудение, доносившееся из трещины.

Адам заговорил приглушенным голосом, по-прежнему утыкаясь в грязь:

– Я заключил с тобой договор, Кабесуотер. Я – твои руки и глаза. Что, по-твоему, я увижу, если он умрет?

Шелест нарастал. Он становился многочисленным.

«Это не осы, – подумала, пожелала, захотела, вообразила Блу. – Кто мы для тебя, Кабесуотер? Кто я для тебя?»

Вслух она произнесла:

– Мы делаем линию сильнее. Мы делаем сильнее тебя. И мы по-прежнему будем помогать тебе, но и ты должен помочь нам…

Тьма, поднимаясь из недр пропасти, поглотила свет фонарика. Шум усилился. Это был гул… это были крылья. Они наполнили расселину, скрыв Ганси из вида…

– ГАНСИ! – закричала Блу, а может быть, Адам, а может быть, Ронан.

Что-то, хлопнув, задело ее по лицу, потом еще раз. Что-то отскочило от стены. От потолка. Лучи фонариков разлетелись на тысячу мерцающих осколков.

Шум крыльев. Шум.

Не осы.

Летучие мыши?

Нет.

ВОРОНЫ.

Вороны не живут в таких местах и не ведут себя так. Но они вылетали и вылетали из пропасти, из-под ног Ганси. Стая все не кончалась. У Блу возникло ошеломляющее ощущение, что так было всегда – вороны летали вокруг, перья касались ее щек, когти скребли по шлему. Затем вдруг птицы начали кричать, перекликаясь между собой. Их крик становился все более монотонным – и превратился в слова.

Rex Corvus, parate Regis Corvi.

«Король Воронов, дорогу Королю Воронов».

Птицы устремились к выходу из пещеры. Перья посыпались дождем. У Блу чуть не разорвалось сердце от того, каким огромным было это мгновение – и никакое другое.

Потом настала тишина – во всяком случае, достаточная, чтобы расслышать стук собственного колотящегося сердца. В грязи рядом с Адамом трепетали перья.

– Держите крепче, – сказал Ганси. – Я вылезаю.