Господин следователь 7 - Евгений Васильевич Шалашов

— Ну вот, ты мне всю музыку испортила, — вздохнул я. — А я уж думал — посажу в каталажку пару-тройку купцов, пусть раскошеливаются. А еще лучше — упеку всю нашу Земскую управу в полном составе, пусть сидят. И взятки не надо брать — наши купцы сами мне новый дом построят. Жаль, придумать пока не могу — за что посадить.

Родственницы и статс-дама притихли, слушая мою галиматью. Первой пришла в себя тетушка, понявшая, что это попросту шутка. Засмеявшись, сказала:

— Был бы земец — а за что посадить, всегда найдется.— Потом тетушка сменила тему. — Ваня, Анечка что-то про дрова говорила, что соседка крадет? А что, у вас тоже воруют?

— Лично с моего двора — уже нет. А у вас крадут?

— Еще как, — вздохнула тетушка Люда. — В нонешнею зиму саженей шесть украли. Кузьма — сторож мой, одноногий, куда ему за ворьем бегать?

— А зачем вы такого сторожа держите? — фыркнула статс-дама. — Рассчитайте, возьмите с двумя ногами. Или в полицию нужно обратиться, пусть городового поставят.

На предложение графини Левашовой тетушка только поморщилась. Ага, городового поставят, как же.

— Ладно бы из крестьянских домов шли, так из усадеб лезут. Вон, купец Семибратов — у него усадьба, свой выезд, а денег на дрова жалеет. А ты, говоришь, с твоего двора уже не воруют? — Госпожа генеральша перевела взгляд на Анну. — Анечка, это не ты ли постаралась?

Догадливая у меня тетушка. Мне захотелось показать Аньке кулак и крикнуть — девчонка, молчать! Но поздно.

— Так ничего сложного тут нет, — затараторила барышня. — Надо только…

— Анна! — попытался пресечь я ненужные подробности.

— Так я хотела сказать, что сложного-то ничего нет, но нужен человек, сведущий в военном деле.

Я только покачал головой. Эх, Анька, где так ты девчонка внимательная, а где так нет. Искать в усадьбе генеральши прислугу, сведущую в военном деле? Ты бы вокруг посмотрела.

— Анечка, так Кузьма-то, сторож мой, как раз в таком деле сведущий. Он же сапером был, пока на турецкой гранате не подорвался. И Тихон, кучер, двадцать лет у покойного мужа в денщиках отслужил.

Госпожа генеральша поднялась со своего места, давая понять, что чаепитие закончилось и нам пора переходить к главному — очень нелегкому разговору. И впрямь, Людмила Петровна, окинув нас взглядом, сказала:

— Наверное, в гостиной будет удобнее. Мы с Аней пойдем— она нас научит, как от воров избавиться, а вы беседуйте.

Глава третья

Тридцать рублей

Мы прошли в гостиную. Госпожа Левашова сразу же полезла в сумочку. Я-то решил, что графиня сейчас вытащит оттуда зеркальце и губную помаду, начнет подкрашивать губы.

А, ну да, опять забыл, что губы в эту эпоху красят только актрисы, чтобы лицо было заметно зрителям последнего ряда, да представительницы определенной профессии.

Статс-дама вытащила из сумочки узенький золотой портсигар, достала папироску, а теперь смотрела на меня так, словно я должен что-то сделать. Папироску у нее должен попросить, что ли?

— Иван, разве ты не видишь, что Софья Борисовна ждет? — нетерпеливо спросила матушка, а когда я уставился на нее с полным непониманием, назидательно уточнила. — Если женщина достает папироску, то мужчина должен подать ей прикурить.

А я и не знал. Ладно, теперь буду знать. Как-то так получилось, что в той жизни почти не имел дела с курящими женщинами, а те, дамочки, что курили, имели собственные зажигалки и не требовали от меня какой-то любезности. Да и откуда она возьмется у некурящего? В смысле — зажигалка. Да и здесь курящих женщин немного. Правда, видел пару раз, как гимназисточки бегают курить за угол Мариинки на переменах (все как у нас!), но Леночка у меня не курит — я бы запах учуял, Нюшка — тем более. Квартирная хозяйка тоже не курила.

Кто бы мне еще подсказал, где взять огоньку? Видимо, придется спускаться на первый этаж, на кухню. Впрочем, я следователь или где?

В Череповце у меня спички лежат на печке, а еще имеется коробок, положенный сверху, на платяной шкаф. На ночь я этот коробок перекладываю на табурет перед кроватью, где у меня часы. Еще один на притолоке двери — это на тот случай, если пришел домой, лампадки погасли, внутри никого нет, кроме темноты, а еще стульев и табуреток, которые скрываются во тьме. Пока дойдешь, запалишь лампу — убьешься.

А здесь? Слуги, чтобы зажечь генеральше свечи в гостиной, разжечь дрова в печи, таскают с собой коробок спичек? Вполне возможно, но…

Ай да я! Спичечный коробок с несколькими спичками оказался не на печке в углу (по летнему времени в гостиной не топят!), а на шкапчике с фарфоровыми фигурками. Всякие старинные игрушки — дамы, принцы и пастушки. Мейсен? Кстати, надо будет их рассмотреть — нравятся мне такие штуки. Но это потом, а сейчас я изображу кавалера, угощающего даму спичкой.

— Мерси, — поблагодарила меня Софья Борисовна, затянувшись своей «пахитоской».

— Сонечка, а ведь ты в прежние времена не курила? — заметила маменька.

— Оленька, прежние времена давно прошли, — хмыкнула статс-дама, выпуская в мою сторону струйку дыма. — Ее Императорское Величество, чьей статс-дамой я имею честь пребывать, изволит курить. Курить — признак…

Графиня закашлялась, не досказав — признаком чего является курение? Видимо, принадлежностью к высшему свету.

Не знал, что императрица Мария Федоровна курит. Видимо, этому ее в Дании научили, пока в девках была. Ну, в датских принцессах. Вишь, теперь и наших сиятельных особ учит плохому.

Странный народ эти курильщики. Отчего-то считают, что нам вдыхать их дым доставляет удовольствие.

— Позвольте, — любезно сказал я, открывая окошко. Пусть хоть вонь на улицу вынесет…

В раскрытое окно, откуда-то издалека доносилась песня. Та самая, русская народная, про серенького козлика. Но что-то мне в этой песенке показалось странным. Вслушался…

— Бабушка козлика очень любила,

Вот как, вот как, очень любила,

Очень любила, кашей кормила

Кашей кормила, водкой поила,

Вот как, вот как, водкой поила.

Вздумалось козлику в лес погуляти,

Вот как, вот как, — в лес погуляти,

В лес погуляти, волка задрати.

Вот как, вот как, — волка задрати.

Вовремя бабушка в лес прибежала,

Вот как, вот как, в лес прибежала,

В лес прибежала, волка спасала.

Вот как, вот как, — волка спасала.

Мы заслушались новой