Когда солнце взойдет на западе - Анна Кей

оммёдзи, и расцвела из-за Йосинори – ее названого брата, который раз за разом доказывал и показывал Аямэ, что помогать нужно всем, иначе их работа утратит смысл. Но в клане Сайто правили иные законы. Чтобы выжить здесь, ты обязан стать лучшим, переступить через себя и преодолеть все, что задерживало тебя на одном месте.

Так что ответ на вопрос Хитоси, воспитанного в соответствии с местными правилами и законами, мог быть только один:

– Конечно, нет.

Она бы солгала, сказав, что столь незначительный обман никак на ней не отразился, но правда в том, что, проведя столько времени в Бюро, она отвыкла от подобной жестокости. И именно по этой причине слова тяжелым камнем осели в душе, вызывая беспокойство.

– Пойдем отдыхать, – словно ничего не произошло, предложил Хитоси. – Ты, должно быть, устала с дороги, сестренка, а зная тетушку Кику…

Аямэ ничего не ответила, а только невесело рассмеялась и позволила увести себя из зала. Она действительно устала, но не из-за дороги, а от вечера, проведенного в клане. Клане, который всеми силами старался перекроить ее во что-то иное, отличное от того, кем она являлась и какой стала за прожитые годы. И борьба против изменений началась в тот миг, как ее ноги ступили на территорию Сакаи, и будет длиться, пока Аямэ не покинет город.

Это будут очень долгие и выматывающие дни.

Глава 2. Лес, где живет чудовище

Аямэ сбежала, как только у нее появилась такая возможность. Хитоси выглядел так, словно она предала его, но в целом отнесся с пониманием и потому просто пожелал удачи. Отец, за все время пребывания Аямэ в Сакаи ни разу не покинувший додзё, никак не отреагировал на ее отъезд, – по крайней мере, она этого не видела. Но предполагала, что отец скорее разочаровался, чем огорчился, – он всегда перекладывал свои обязанности на Аямэ, стоило ей появиться дома, громко называя это подготовкой к вступлению в должность. Кто действительно расстроился, так это матушка. Хотя и для нее слово «расстроена» не слишком подходило. Кику не нравилось, что дочь, наконец оказавшаяся в ее руках, вновь вырвалась на свободу и не обязана следовать каждому ее слову.

Двор Бюро оммёдо горел красным от того количества кленовых деревьев, которые росли на территории. Период момидзи[37] Аямэ любила более остальных, что всегда возмущало ее мать. Она родила Аямэ весной, когда цвели глицинии, символ клана, а не осенью, когда листва опадала. Отчего-то Кику искренне полагала, что дочь обязана предпочитать то время, когда родилась, а не «сезон умирания», как недовольно говорила Кику. Саму Аямэ это немного веселило – очередная незначительная, но колкость матушке.

Младшие ученики, из тех, кто еще не покидал Бюро и не познал творящихся за стенами учебных комнат и тренировочных площадок ужасов сражений, низко кланялись ей и восхищенно смотрели вслед. Года три назад ее бы это впечатлило, потешило самолюбие, но сейчас… Воспоминания о кровавом побоище в лесу, о мертвых, которых каннуси, мико[38] и оммёдзи сжигали после битвы, о ранах, оставшихся на телах и в душе, были еще слишком яркими. Так что Аямэ просто кивала в ответ и шла дальше. Пару дней назад ей пришло письмо – Нобуо-сенсей нашел работу, полностью удовлетворявшую ее запросы, и Аямэ хотела взяться за задание как можно быстрее.

Сёдзи распахнулись с таким грохотом, что задрожала вся стена, и Аямэ торопливо отошла в сторону. Пылая гневом, из главного дома выскочил парень на несколько лет младше Аямэ, и она с запозданием поняла, что он напоминал ее же. Аямэ всегда славилась безрассудностью и вспыльчивостью, особенно когда ее не пускали на задания, считая слишком молодой.

Раздался тихий шорох, и взгляд безошибочно нашел маленькую детскую фигурку, подсматривающую за Аямэ из-за угла дома. Приемный сын Йосинори и, с недавних пор, Генко, малыш, спасенный во время нападения ёкаев на Хэйан два года назад, внимательно всматривался в Аямэ, так что ей захотелось выругаться. Она не ладила с детьми, а из-за того, что названые родители Ясуси весьма часто отсутствовали… мелкий паршивец додумался привязаться к ней!

«Может, если не обращать на него внимания, он уйдет?» – весьма малодушно подумала Аямэ, стараясь успокоиться и не показывать раздражения. Она даже попыталась воплотить задуманное в жизнь и отвернулась, но краем глаза видела, что мальчишка все равно следил за ней с усердием ястреба, заприметившего добычу. Не то чтобы Ясуси слишком настойчиво требовал внимания, он не кричал и не носился повсюду, как остальные дети. Просто следовал за Аямэ по пятам, смотрел на нее своими огромными глазами и бесконечно чего-то ждал.

Аямэ вошла в дом, слыша, как позади почти бесшумно сперва открылись, а после закрылись створки сёдзи – Ясуси следовал за ней. Аямэ поджала губы, но смолчала. В конце концов, мальчишка был всего лишь маленькой тенью. И когда она получит задание и отправится вон из Хэйана, за ним опять будут присматривать учителя. И Аямэ искренне надеялась, что справятся они лучше, чем в первый раз, когда Ясуси каким-то образом сбежал из Бюро и в попытке догнать Аямэ добрался до ближайшей от столицы деревни.

Нобуо-сенсей заполнял бумаги, когда вошла Аямэ, оставив двери распахнутыми, и коротко поклонилась. Нобуо-сенсей в ответ на такое пренебрежение правилами только тяжело вздохнул. Ясуси тихо прошмыгнул в комнату, закрыл сёдзи и сел чуть позади Аямэ в почти идеальную сэйдза. Краем глаза она видела мальчишку и едва сдерживала тяжелый вздох.

– Твой племянник весьма настойчив, – заметил Нобуо-сенсей, откладывая кисть в сторону.

– Я очень надеюсь, что он ходит так не только за мной. – Аямэ проигнорировала «племянника» и покосилась на Ясуси, который всем видом старался показать, что его здесь нет.

– Ну, когда здесь Йосинори-кун, то Ясуси-тян[39] цепляется за его ногу, а Генко-сама и вовсе носит его на руках. – Нобуо-сенсей задумчиво потер подбородок, глядя в потолок.

– Они его слишком балуют, – фыркнула Аямэ, чуть крепче сжимая ножны.

– Он ребенок, а они весьма часто и подолгу отсутствуют, – тут же ответил Нобуо-сенсей.

Аямэ предпочла промолчать, только бы не начинать спор, в котором наверняка проиграет, так еще и выставит себя бессердечной и жестокой. Она, конечно, в какой-то степени такой и являлась, но не настолько, чтобы ее обвинили в излишней черствости.

– В любом случае я пришла не за этим, – в итоге сказала она, незаметно переводя дыхание.

– Твое задание, да, – кивнул Нобуо-сенсей и взял со стола один из листов, послание на котором едва читалось из-за весьма корявого почерка. – В деревушке на западе от Хэйана, буквально в дне пути, местные начали слышать странные звуки по ночам, доносящиеся из леса. Нападений нет, никто не пострадал, но те, кто живут на окраине, напуганы и опасаются, что это может быть мононоке[40].

Аямэ шумно выдохнула. Для уничтожения мононоке требовалось несколько оммёдзи, в то время как она надеялась получить задание только для себя.

– Не стоит так волноваться, – тут же успокоил ее Нобуо-сенсей. – Я сомневаюсь, что там серьезный противник. В конце письма местный каннуси заверил меня, что он несколько раз проверил лес на предмет опасности, и ки[41], что он ощутил, не слишком сильна. Пусть жители деревни и опасаются худшего, сам каннуси подозревает призраков или мелких духов, не более.

Благодарно кивнув, Аямэ взяла протянутый лист и посмотрела письмо. Все так, как и сказал Нобуо-сенсей, – несколько местных ночами слышали рев и вой, испугались, обратились к каннуси, но тот ничего не выяснил. Когда же жуткие звуки повторились, он отправил прошение в Бюро. И хотя обычно подобные поручения давали младшим ученикам, Аямэ предпочитала забирать эти задания себе. Так она могла работать в одиночку, и в случае опасности, если противник все же окажется сильнее, чем предполагалось, никто бы не пострадал, кроме нее. За последний год таких случаев произошло немало, когда вместо слабого ёкая она натыкалась на демона пострашнее. После битвы с богом-предателем Озему, который решил получить больше власти и низвергнуть старый