Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

что Крэсы Всходни останутся москальскими, ему гораздо больше приглянулись восточная часть Верхней Силезии, Познань, Западная Пруссия, Восточная Померания и ещё кое-что по мелочи. Он даже, скрепя сердце, согласился Данциг-Гданьск обозвать вольным городом и отдать на растерзание, то бишь, в распоряжение Лиги Наций.

А по второму вопросу срочно вызванный из Финляндии генерал-майор в отставке Карл Густав Эмиль Маннергейм несколько раз очень конфиденциально общался с Регентом, после чего отправился обратно в своё родовое гнездо Виллнэс учить ныне полулегальный щюцкор военному делу военным же образом, а также в компании некоторых местных политиканов готовить плебисцит по вопросу независимости Суоми. Насколько я знаю, от финнов Регенту нужны были только согласие на аренду Балтийским флотом военно-морской базы Гельсингфорс сроком на девяносто девять лет и Петсамо-Печенга, где через годик-другой российские геологи вдруг и внезапно найдут медно-никелевые руды.

Глава 4.

Потом, когда закончили делёжку земли, начали делить деньги. В смысле — контрибуции и репарации. Штаты брезгливо и высокомерно отказались от своей доли (понимая, естественно, что толком не повоевали, и никто им за красивые глаза не даст и цента), англичане непонятно почему держались как-то невнятно, зато лягушатники развернулись во всю ширину своей бесхвосто-земноводной души. Наверное, именно тогда и появилось крылатое выражение «Жаба душит». Нет, гансы, конечно же, вволюшку порезвились на французской земле, но это ещё не повод требовать больше половины всех репараций себе любимым.

В общем, предварительно сошлись на российской доле в тридцать процентов. И тут же обрадовали парижских союзников предложением, от которого они не смогли бы отказаться — забрать некоторую часть от этих тридцати в счёт уплаты долгов. Абсолютно всех — и военных, и довоенных. Парижане обрадовались, кинулись подсчитывать цифирки и нолики в суммах, но столкнулись с большим обломом. Только по предварительным данным почти две трети российских долговых обязательств перекочевали из благородных ручек французских рантье в грязные лапы Терещенко, Путилова, Второва и иже с ними. А те, купив эти бумажки ниже номинала во время неудавшегося переворота «царя Кирюхи», не придумали ничего лучшего, чем тут же прискакать на задних лапках в Первопрестольную и преподнести их на блюдечке с голубой каёмочкой в дар Регенту, полностью выполняя условия «деятельного раскаяния» в своих предыдущих делах и убеждениях. В-общем, своё право свободно дышать свежим воздухом они отработали, дальше начнётся индивидуальная работа у кого сколько шёрстки ещё отстричь.

Лондонские союзники при таком подходе тоже оживились, но, как оказалось, — зря. Для начала Келлер с Треповым очень грубо и неделикатно, то бишь, прямым текстом и вслух напомнили сэру Ллойд Джорджу о том, что ещё не получили внятных объяснений диверсионно-революционным действиям британских подданных Бьюкенена, Кроми, Де Хавиланда, Райнера, Эллая и иных гордых бриттов во время февральских событий. Затем, не обращая никакого внимания на возмущение премьера (Нет, ну как можно о подобных вещах говорить так громко и при посторонних!) поинтересовались, когда же банкиры из «Бэрринг бразерс» отправят обратно в Питер драгоценности и пять тонн золотых монеток, кои являются собственностью Романова Н. А., до недавнего времени работавшего российским венценосцем, и его пятерых детишек. А потом перешли к главному. Типа, мы с вами договоры на поставку вооружения заключали? Заключали. Золото под залог дали? Дали. Аж целых четыреста девяносто с чем-то там тонн за четыре года. А оружия получили, дай Бог, процентов на двадцать-двадцать пять. Так что будьте любезны триста семьдесят тонн обратно в закрома Родины вернуть, ваши пушки с винтовками нам больше не нужны — дорога ложка к обеду. На возражения британского премьера, что все договоры — инициатива частных лиц, руководящих частными фирмами, и правительство Его Величества короля Георга V тут не при делах, Келлер язвительно-вежливо поинтересовался как же теперь быть с гарантиями, данными вышеупомянутыми правительством и королём императору Николаю II. И далее непререкаемым тоном изъявил волю Регентскую, мол, сначала отдайте нам наше, а уж потом и мы долги платить будем. В-общем, вёл себя так, как и присуще не просвещённому джентльмену, а первобытному русскому варвару, только вчера слезшему с раскидистого дуба. Да ещё и пообещал в случае несогласия национализировать все британские предприятия, а их владельцев выдворить за пределы Империи. Делалось это специально для того, чтобы, во-первых, вбить клин между Францией и Британией, а во-вторых, вызвать нервную реакцию туманного Альбиона и тем самым заиметь повод оставить двух «сердечно согласных» наедине, то есть выйти из Антанты. Тогда будут развязаны руки во многих вопросах, включая более тесные контакты с проигравшим войну Вторым Рейхом.

А контакты уже появились. Со слов Павлова в России будет строиться филиал компании «Люфтшифбау-Цеппелин». Сам граф уже скончался, но из Фридрихсхафена скоро приезжает Хуго Эккенер, его правая рука, и не один, а с группой инженеров-конструкторов. Он всеми силами пытался удержать на плаву своё детище после того, как Германии запретили иметь дирижабли и даже начал о чём-то перешёптываться с американским «Гудьиром». Но срочный российский заказ на три маленьких «пузыря»-разведчика для только что созданной ГЭОН (Геологическая экспедиция особого назначения), последовавшее за ним предложение о постройке в России завода, аналогичного фридрихсхафеновскому, и производстве на нём большой партии пассажирских и грузовых дирижбомбелей заставили этого самого Хуго повернуться лицом к востоку, а «кормой» — к янки. Тем более, что Кайзер, воодушевлённый идеей нашего Регента о выплате части репараций в виде постройки металлургических, химических и прочих высокотехнологических предприятий германскими промышленниками, наверняка был перед оными ну очень красноречив и убедителен. Стандартный контракт на подобные инициативы предусматривал возведение в указанном месте завода и гарантировал пятилетнюю занятость всех «вестарбайтеров» из Рейха от главного инженера до простого сталевара, или слесаря при обязательном качественном обучении трёх-пяти подчинённых из местных. Учитывая огромную безработицу и взлетевшую выше крыши инфляцию в родном Фатерлянде, гансы схватились за такую возможность мёртвой хваткой.

И первыми пример показали господа из концерна «Крупп АГ». По Версальскому договору им запретили даже думать о чём-то милитаристском, посоветовав обратиться к массовому изготовлению лопат, грабель и ночных горшков. Но нынешний хозяин герр Густав Крупп фон Болен и Хальбах, до дрожи в коленках обожавший всё военное, тут же погнал половину своих конструкторов и инженеров создавать «независимый» шведский «Бофорс», а вторую половину — поднимать Царицынский орудийный завод, надёжно позабытый-позаброшенный английским Виккерсом. А извечный заклятый друг и конкурент Круппа герр Тиссен изнывал в ожидании результатов геологоразведки Курской магнитной аномалии и нескольких других не менее интересных мест, готовясь по первому свистку ринуться строить стотонные мартены и пятисоттонные домны «совсем как в Фатерлянде», то бишь, по самым