Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

того, чтобы скрывать свои мысли, и величавые, полные британского снобизма намёки последовало Регентское «Ни хрена!», в том смысле, что, мол, «Все пред Богом и микробами равны». После чего послы были посланы. Вежливо и исключительно с целью незамедлительно довести до своих шефов официальную точку зрения Российской империи по данному вопросу. А чуть позже мне, как офицеру по особым поручениям и командиру отдельного Нарочанского батальона тоже было предложено поучаствовать в деле спасения человечества от пандемии. То есть организовать доставку «посылки» через линию фронта в цепкие лапки германских докторишек. Потому, как появились достаточно серьёзно обоснованные Воронцовым и Потаповым сомнения, что после отправки официальными каналами, до «Рейха за нумером два» в лучшем случае доберётся только упаковка.

На следующий же день на передовую убыла наша радиомашина, с помощью которой фельдфебель Яша Хаймин со своими подчинёнными сутки выстукивали в эфир загадочный сигнал «МУСТИ», а после получения квитанции о приёме и ответной шифрограммы в путь-дорогу засобиралась другая группа. Десяток «призраков», возглавляемых Сергеем Дмитричем Оладьиным, тащили груз, упакованный для конспирации в патронные ящики, и охраняли «говорящее письмо» в виде Ивана Пинягина, того самого сына купца первой гильдии и студента-медика, когда-то напросившегося в Томске ко мне в батальон санитаром-«вольнопёром». Наш батальонный доктор Паша был очень доволен толковым помощником, а земляки-томичи во главе с Гордеем взяли над ним шефство и стали подтягивать по «смежным» дисциплинам так, как они это понимали. И сейчас сей юноша и бегал, как молодой и озабоченный понятно чем в конце сентября лосяра, и в плечах маленько раздался, и на стрельбище с открытого прицела стабильно выбивал сорок пять очков с пяти выстрелов на дальней дистанции. Поэтому и пошёл с группой, неся, в основном, в голове некоторые особенности химических реакций, перечисленные ему академиком Павловым с тем, чтобы смог внятно объяснить всю эту белиберду какому-то оберстартцу из Берлина, который составит компанию фон Штайнбергу на этом рандеву. Помимо всего прочего Ванечке сия прогулка служила ритуалом посвящения в Нарочанцы, только вместо того, чтобы снять 98-й Маузер, или парабеллум с тушки лично убиенного ганса, ему предстояло доставить груз в целости и сохранности, да тихонько пошептаться с немецким доктором про особенности выделки препаратов. Про то, что в случае чрезвычайных обстоятельств живым попасть в лапы к этим самым гансам он не имеет права, говорить ему не стали…

Глава 2.

А вскоре после этого наступило Большое Водяное Перемирие. И в роли слона Хатхи выступил президент САСШ Вудро Вильсон, уже больше полугода носившийся со своими «Четырнадцатью пунктами», как курица с золотыми яйцами. То есть, как поведал потом в очень узком кругу ВэКаэМ, сначала немецкий генералитет заявил Вильгельму № 2, что линия фронта может быть прорвана в течение суток и надо срочно мириться хотя бы на время, после чего Кайзер всея Германии со своими ближниками решили сделать «финт ушами». Кабинет фон Гертлинга отправился в отставку, а новым канцлером стал принц Максимилиан Баденский. В новое правительство вошли все, кого не жалко, то бишь, партии парламентского большинства, и это сборище птичек-говорунов тут же обратилось к Мистеру Президенту с предложением мирных переговоров на основе его программы. Но Величайший Демократ Всех Времён и Народов очень демократично заявил, что даже перемирие возможно только при выполнении трёх условий — отвода германской армии со всех захваченных территорий, прекращения подводной войны и низложения кайзера. Гансам надо было тянуть время, поэтому, с оговорками согласившись с первыми двумя пунктами, они начали было обмусоливать правомерность третьего. Но тут бабахнуло Кильское восстание, которое коммунистише геноссе Карл Либкнехт изо всех сил старался превратить в Ноябрьскую Революцию. И, как заметил Регент, по данным агентуры Потапова, не без помощи всем известного «товагища Тгоцкого». Французов это очень напугало, ибо теория перманентной революции была уже широко известна, да и память о Парижской коммуне не успела ещё кануть в Лету, и пока мусью Президент Ля Белль Франс и сэр Премьер-Министр Вэри Грейт Бритн недоумённо интересовались у предводителя заокеанских «команчей» самовольством в процедурных вопросах, Главнокомандующий союзными войсками в Европе фельдмаршал Фош, то ли пользуясь торопливым согласием британцев, то ли просто поставив их в известность, подписал в Компьенском лесу перемирие со вторым Рейхом на целых тридцать шесть дней.

После чего теперь уже российский посол от имени Регента Российской империи Великого Князя Михаила Александровича, недоумённо задрав левую бровь как можно выше, задал премьер-министру Клемансо вопрос — вот это сейчас что было? Почему мы узнаём о встрече в Компьене чуть ли не из газет? Вы нас, что, уже за союзников не считаете? Так и мы можем отплатить той же монетой! Британцы вон воюют вовсю, пытаются Дарданеллы взять, чтобы обеспечить свободный проход туда-сюда всем флагам. Ну, чтобы, типа, кому другому не достался. Вы-то «Сюффрен», «Голуа» и «Буве» утопили и успокоились, а господа островитяне до сих пор пытаются в Мраморном море свои сапоги помыть. Люди делом заняты, а не перемириями балуются. А по пунктам ежели… Ладно, так уж и быть, с первым и вторым согласные, а вот с третьим — Кайзера трогать не моги. Ибо «ер ист дер Помазанник Божий»!..

* * *

А потом меня предал человек, которому я пусть и не всецело, но доверял! Сначала подгоняемый руководящими и направляющими подж… никами от Его Высокопревосходительства генерала от кавалерии Келлера помчался в Николаевскую Академию восстанавливаться и сдавать экстерном пропущенные экзамены. Причём генерал для этого озвучил достаточно вескую причину. Мол, где-то через полгодика он, несмотря на несоответствие чину, примет под командование Первую отдельную Нарочанскую Её Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны бригаду специального назначения. И что ему в этой самой бригаде позарез нужен очень грамотный и обученный всем армейским премудростям командир Первого Полка. Крыть кроме, как матом, было нечем, посему завис минуты на две, перебирая в уме все возможные ненормативно-командные комбинации из семи общеизвестных слов, после чего смирился с неизбежным.

А, будучи уже в Питере, узнал, что этот самый змеюка подколодный, откликающийся на обращение «Фёдор Артурович», без меня уехал в стольный град Париж, сопровождая нашего премьера Трепова и министра иностранных дел на мирную конференцию! Хотя, насколько я понимаю, ещё неизвестно, кто кого сопровождал. Заскочивший в гости Пётр Всеславович в дополнение к сногосшибательной новости намекнул, что и премьеру, и МИДовцу, и остальной полусотне официальных рыл было доведено распоряжение Регента неукоснительно выполнять все указания нашего генерала. А вот какие указания получил он сам?.. Как говорил ещё апостол Павел — «тайна сия великая есть»…

Тайна эта